Дождь. Юрий Леон

бывать одному. Сдержанность приучила его к отказу от иллюзий и причудливых картин слащавой пасторали с привкусом пряных вин и домашнего уюта. Романтизм в нём ещё не умер, но природа досужих желаний подавлялась, зная, что те увлекут в небытие. Он давно не питал надежд, что чаще оказывались пустыми. Отдалился от переменчивых друзей, от бессвязного лепета пиковых дам, податливых и брызгающих ядом измен и словоблудий. Разочарование привело к недоверию к словам, пониманию поступков и мотивов других. На людях Эгеон держался холодно и с критическим недоверием.

      Подумал, что прогноз не предвещал дождя. Он оказался неожиданным. Тем более неожиданно было, переступая через павшие ветки, встретить в глубине леса сооружение, похожее на большую часовню или храм. Гранитные плиты у основания поросли папоротником. Серые стены блестели окнами, хотя внешне храм казался покинутым. Над сводчатым входом в антрвольтах темнели выщербленные барельефы квартернера Четырёх. Насквозь промокший, Эгеон толкнул дверь и вошёл.

      Под куполом бледнела красками роспись символического устройства мира. В напряженной глубине зала чудились тени. По зажжённым огням лампад понималось чьё-то присутствие. Истуканы в кованых доспехах железными изваяниями застыли в сумрачной мгле. По неровному стеклу икон, по тусклой позолоте окладов, давно и напрасно ждущих реставратора и дневного света, переливались и скрещивались тонкими лезвиями пламена свечей. В полумраке опавшие до пола портьеры скрывали зёрна падающего за окнами дождя. Капли сливались и змейками скользили по сиреневым витражам.

      «»

      = Многое в тебе изменилось. Но, не смотря на отход от мирского, ты всё ещё рыцарь веры, и живёшь в мире надежды. Ты всё так же серьезен и горд, но уже не похож на чудака Дон Кихота, каким был в прошлом. А ведь было время, когда для тебя хромая кляча пошлой любви была могучим конём. В накуренных ресторанах ты видел роскошь и блеск желанной жизни. И что в результате? За твоей спиной строили козни и шептались его трактирные обитатели. Войдя в душную жизнь полусвета, ты был осыпаем «скорлупой пересудов и сплетен праздных «попугаев». Ты без устали, до крови, бился с превратной судьбой, но не победил неодолимого гиганта. В конце концов, ты пришёл к пониманию, что принимал смешную жизнь за чистую монету, «и, хоть и был повеса пылкий, но разлюбил ты, наконец, и брань, и саблю, и свинец». И в этом победа.

      Тебе благоволит судьба – сегодня рядом нет «царственной дамы», той Дульсинеи в кружевных труселях, которая затащила бы тебя в очередную навозную кучу. В этом тебе повезло, идальго. Но, поскользнувшись на слизи светских кобылиц, не бросайся на битву с крыльями чёртовой мельницы. Своими вечными жерновами она перемалывает всех. Отряхнись и оглянись. Твой хранитель рядом. «Копьеносец величествен и грозен». Но ты его не слышишь.

      «»

      Незнакомец говорил с хрипотцой в голосе. В речи слышалась ирония. В нём выделялись: высокий рост, задрапированный в черные одежды; угловатые плечи; узлы вен на костлявых запястьях. Передвигался он на несгибающихся ногах медленно, словно в параличе, не поднимая от земли провалов глазниц. Землистый цвет впалых щек оттеняли круглые поля черной шляпы, похожие на кольца Сатурна. Под ними скрывались заостренные уши дынеобразной головы. Над массивной нижней челюстью нависал горбатый нос, и огромный рот шевелил бледными тонкими губами.

      = Редкие прозрения истины в одних – для других остаются тайной. Трудно понять свою жизнь и поверить в новое рождение, при условии, если выполнишь предназначенное. Дорога к отрезвлению ведёт на битву с невежеством, в котором все существует таким, каким оно видится большинством. В интернет-чатах люди слышат призыв к бунту, к бузе, а «радужный рог» зовёт к фестивалям. Но в дудку свинопасов сетевых платформ дуют волки «со скошенными внимательно глазами». Достаточно вспомнить фразу коварного сына короля, чтобы понять для чего: «Отец поверил, и поверил брат. …Их простодушием легко играть».

      На самом деле мир человека должен быть другим. Это лаборатория творений и эйфории творчества. Люди стремятся в потугах земной славы, либо в аскетизме самодостаточности войти в мир «богов». Но будет ли это победой? Стоит ли стать богом? Часы их жизни протекают в нирване безвременья, в окружении муз, в удовлетворении всеисполнения, без трудов и напряжений. В их мире всё предрешено, нет борьбы и нет выбора. Люди же полярны, и, хотя довольствуются лишь краткими отрезками от вечной жизни, но обладают преимуществами. Человеку дано право отрицать. Дан дар бороться и принимать решения.

      Собеседник проводил его к камину. Пламя согревало. От одежды шёл пар.

      = Не только ты – времена и жизнь изменились. В вашей обыденности нет памяти высоких тайн, – только тени, что отбрасывают человеческие желания и гордыня. Сегодня легче удовлетвориться словами, чем что-то реально сделать в молчании и одиночестве. Человек доверяет сердцу. Но эмоции – это переводная картинка мира физического на интрамир рефлексии. Причем, в объективе событий проекция часто перевёрнута и инверсионна. И это вызывает неверные эмоции и действия. А нынешний характер человека вовсе составляет некое «эмоционально-интеллектуальное недоумение, которое в прежние