Американец. Хочешь мира…. Роман Злотников

да и отправятся в обратный путь.

      Но, раз уж маршрут сюда завёл, тётку обязательно надо было навестить. Не виделись они уже года три, с тех пор, как она вслед за новым мужем переехала сюда, к западному склону уральских гор.

      Впрочем, угощали не только его, стол накрыли на всех участников пробега и для тех местных, кто не был на смене да не отсыпался после неё. Нефтепровод-то работает без остановок, круглосуточно и круглогодично!

      – А я, Тёмушка, нынче тоже не просто так мужняя жена! – похвасталась тётка. – Выучилась на а-пира-ты-ра котельной, вот! Нонеча тут всё от нас, котельщиков зависит! Нефть-то, слышь-ка, греть надо, чтобы текла лучше! Даже летом её греют! А пар от кого? От нас, с нашей котельной! И дома поселковые мы топим, и на кухню пар даём, и в баню с прачечной! Дров-то тут почитай и нету! Так что готовить или на пару́, или вот на пропан-бутане из трубопровода! Но на пару дешевле, да и получается на всех сразу! И прачечная пар берет, и баня, и даже эти вон, которые нефть перегоняют.

      Артём, разумеется, всё это знал. Третий год уже их вездеходы использовались, чтобы нефтепроводы и газопроводы прокладывать, ремонтировать и обслуживать. Вездеход мог добраться почти куда угодно, последние модификации умели даже плавать. Хотя, конечно, драгоценный моторесурс старались не расходовать попусту. И потому с места на место перебрасывали их либо по железной дороге, либо на специальных судах постройки «Ладожских паровых двигателей».

      Особенно ему нравилась их последняя модель, «троечка». Первая-то даже по Ладоге и Онежскому озеру плавала с опаской. И приставала только к оборудованным пристаням. Вторая модель глубины уже не боялась, могла и морем идти при тихой погоде, но осадку имела большую, и приставала уже не всюду. А вот «троечки» могли и морем пройти, и неглубокой рекой, и пристать прямо к необорудованному берегу. Как уж мореходы такого добились, сам Артём не понимал, но ценил. Именно так их вездеходы высаживались в самой глухой тундре. И не теряли ни снабжения запчастями, ни топливом. Им оставалась «последняя миля», как говаривал Юрий Анатольевич по американской привычке. Ну, не совсем миля. Обычно вёрст двадцать-тридцать выходило, да ещё туда и назад, по многу раз! Но все равно, так работать куда удобнее!

      Между тем тётка продолжала трещать. От радости, что видит племянника, от гордости, что не осталась вахлачкой, а выучилась уважаемой и «учёной» работе. Ну, и племяшом перед окружающими похвастаться, не без этого! Ва-а-ажный стал, на анжинера выучился, с самим Американцем ручкается! А с Гольдбергом – так и вовсе чаи с кофием распивает! Как таким не похвастаться?!

      – Мы ж тут часть нефти на месте перегоняем! Карасин местным продаём! Солярку сами расходуем – нефтяные насосы как раз дизелями и крутятся! А остаток обратно в трубу закачиваем! С нефтью смешается да через Урал до самого Перегребного качается. Там ужо нефть эту перерабатывают да сибирякам продают! Нефти-то, слышь, в Сибири нету, и говорят,