Три богатыря. Добрыня Никитич и Змей Горыныч. Ирина Позина

мало ли женихов пригожих, – торопливо ответил князь и показал Забаве ларец, который до этого прятал за спиной. – Вот, погляди.

      Князь прошёл в покои, поставил ларец на стол и открыл его. Внутри были небольшие портреты.

      – Вот. – Князь взял в руку один из них. – Чем не жених? Красавец, весь костюм золотом вышит, богатый.

      Он показал портрет Забаве. Увидев на нём чьё-то перекошенное лицо с большими зубами, она воскликнула:

      – Да где же красавец-то? Он же кривой!

      Князь внимательнее всмотрелся в портрет жениха.

      – Ну где, где кривой? – Он вытянул вперёд руку с портретом, а второй закрыл левый глаз. – К тому же, ежели вот так смотреть, то ничего и не кривой, а совсем даже наоборот. – Князь схватил другой портрет и сказал: – А вот посмотри, какой важный. Сразу видно – чужестранец. И тоже, говорят, богатый.

      Забава выхватила портрет из рук князя и стала по очереди доставать из ларца портреты каждого из женихов.

      – Этот тощий, этот толстый, – говорила она, возмущаясь. – У этого глаза глупые, про этого и говорить нечего, а этот вообще старый и нос у него картошкой.

      Услышав последние слова, её дядя нахмурился. Забава ещё раз повнимательнее взглянула на портрет и испуганно ахнула: на нём был нарисован сам князь.

      – Ой, прости, дядя… – виновато сказала она.

      – Ничего, ничего, – поспешно сказал он и, забрав свой портрет, спрятал его в карман. – Гляди, выбирай. – Он резко пододвинул ларец к племяннице. – Да не затягивай. Вот тебе моё родительское слово, – строго сказал князь, подняв указательный палец, и быстро вышел из комнаты.

      Забава посмотрела на себя в большое зеркало, висевшее над столом, и вздохнула. Вдруг дверь скрипнула, приоткрылась, и в комнату опять заглянул князь.

      – И кстати, я на той картинке просто плохо получился, – сказал он и снова вышел, громко хлопнув дверью.

* * *

      Дело было к ночи. Последние лучи солнца обагряли полоску горизонта, а где-то высоко в небе уже виднелся месяц. По бескрайней степи не спеша ехали два всадника. Один, на крупном коне, был статный, в кольчуге и с копьём, а другой, на белой лошади, был тонкий, в красном кафтане и с луком за спиной.

      – Вон там заночуем, а утром крепость брать будем, – сказал богатырь.

      – Крепость брать? Ух ты! – восторженно воскликнул юноша и тут же заговорил о другом: – Слышь, Добрыня, я вот что подумал…

      – Так, гонец, – прервал его богатырь.

      – Елисей, – представился тот.

      – Да без разницы. Раз уж навязали тебя на мою голову, запомни пару правил. Делать то, что я велю, раз, и молчать при этом, два. – Голос богатыря был низким, а тон – не терпящим возражений. – Я понятно объясняю?

      – Понятно… – грустно протянул юноша. – Только знаешь, Добрыня, мне бы это… в общем, одна девица считает, что я не смогу стать героем.

      – А ты, значит, сможешь, – с сомнением сказал он.

      – Ну да! Ты покажешь мне пару ваших богатырских приёмчиков, а слова героические я уже знаю. Вот смотри. – Он достал из-за