Хочу быть. Анна Ильина

нечто жалостливое, и первая строчка припева меня прямо-таки задела. Девушка пела о потерянной любви и как сильно она желает быть живой. Я хотела того же, однако была мертва уже много лет и к жизни вернуться не могла, как бы страстно ни молила о снисхождении всех известных богов. Настроение, и без того не слишком хорошее, стремительно ухудшилось. Вдобавок на соседнее место плюхнулся весёлый малый восточных кровей, повертелся, присматриваясь, и возжелал общения:

      – Э-э-э, дэушка, такой молодой, а совсем грюстный, зачем, а? – я повернула голову, оскалила зубы:

      – Дэвушка не грустный. Дэвушка дохлый, – мужчина отшатнулся, пробормотал себе под нос что-то вроде «шайтан» и пересел. Сжав губы, я вышла у метро, добралась до работы и перед началом смены глотнула из маленькой стеклянной ёмкости. Голова тут же перестала болеть, тело сделалось лёгким. Подавив эйфорию, я приступила к уборке. В лабораторию пришла уже немного уставшей: надо было двигаться помедленнее. Поставив полупустую тару в холодильник, я вынула образцы. В этот раз невкусной крови не было. Заполняя бумаги, в какой-то момент почувствовала смутную тревогу, не походившую на обычное уныние. Закончив, встала и медленно обошла помещение. Ничего вроде не изменилось, почему же тогда мне неспокойно? Подойдя к наполовину закрашенному окну и сняв обувь, я прыгнула на подоконник, поднялась на цыпочки, глянула в темноту. Никого. Опустила взгляд чуть ниже:

      – Твою мать, – толстую решётку кто-то обмотал серебряной проволокой. Быстро проверив второе окно, я убедилась, что выйти в случае чего смогу только через дверь. Зачем это было нужно, поняла секунду спустя: в коридоре послышались шаги. Кто-то, не скрываясь, приближался ко мне. Не раздумывая, я скинула халат, скрутила как могла, встала у двери. Если застану входящего врасплох, смогу чуть придушить и сбежать. Серебро на окнах явно означало, что на меня открыта охота, а умирать от руки какого-то ксенофоба не очень хотелось. Жаль, свет погасить не успела. Неизвестный тем временем миновал лабораторию и двинулся дальше. Так ему нужна я или спирт в процедурной? Если второе, на ручку двери наверняка тоже повесили что-нибудь из благородного металла, дабы не смогла выйти. Протянув руку, я попыталась потянуть. Не выходит. Похоже, это просто вор. Впрочем, никто не мешает ему заглянуть и сюда, значит, расслабляться рано. Наконец снаружи тихо звякнуло, дверь медленно открылась. Я прыгнула на вошедшего, и в тот же момент к горлу приставили нож. Вот чёрт, даже не подумала, что их может быть двое. Плохи мои дела.

      – Отпусти его, – лезвие чуть надавило на ткань водолазки, и кожу на горле обожгло. Опустив руки, я попыталась разглядеть свою несостоявшуюся жертву, однако человек успел отбежать за мою спину. Второй, чуть отодвинувшись, скомандовал:

      – Давай петлю, – на шею накинули тонкую проволочную удавку, но, к счастью, затягивать не стали. – Теперь свяжи ей руки проволокой. Мотай от локтя до запястья. Потом ноги, так, чтобы она могла сделать неширокий шаг. На хрена ты взял столько спирта?

      – Чтобы сохранить клыки.