Дядя самых честных правил. Книга 3. Александр «Котобус» Горбов

живут. Светятся ночью будто золото, сверкают монетками на земле. Если кто мимо идёт, так заманят в трясину, чтобы увяз прохожий. А потом налетают, словно облако сияющее. Человеку кажется, что ангела видит, радуется, а они его едят. Одни кости остаются, в мелкую крапинку.

      Зубы у опричницы были белые, ровные, так что оскал у неё получился на загляденье.

      – Вот я типа такой мошки.

      – Светишься и ешь? – я ухмыльнулся.

      – Ага, со мной зевать не надо, только кости обсосу и выплюну.

      – Отец был дворянином?

      Она чуть сердито прищурилась, но я не насмешничал и сам подлил ей чаю. Минуту помолчав, опричница ответила:

      – Угу. Добрый был, хороший. Гувернёра нанял, чтобы читать могла и на пианино играть, потом учителя, когда Талант во мне открылся.

      Девушка вздохнула.

      – А всё равно наследства не оставил. Даже рублика не завещал, ни копеечки. Сёстры сводные, как отец умер, меня сразу выгнали. Ты, говорят, нам никто, приживалка рябая. Только платья и дали забрать.

      На лице опричницы мелькнуло злое выражение. Я хотел спросить её, не собирается ли она мстить, но вместо слов из горла послышался хрип.

      – Хэ-э-э-э…

      – Константин Платонович?

      – Хыыыы…

      – Что с вами, подавились?! Дайте я вам по спине похлопаю.

      Я замахал руками. Подавился, как же! Это пришло время расплаты за магический Знак на горле, что в Касимове рисовал. Всё, теперь буду сутки-другие только хрипеть и никаких разговоров.

      Вздохнув, я откинулся на сиденье и прикрыл глаза. Скорей бы уж домой приехать, там даже молча будет не скучно.

* * *

      В усадьбу мы въехали ещё затемно. Но стоило карете остановиться у крыльца, как навстречу выбежали ключница и Таня с Александрой. Они специально караулили, что ли? Настасья Филипповна и Таня рано встают, а вот чтобы рыжая до рассвета поднялась, это в лесу слон должен сдохнуть.

      – Константин Платонович!

      Они налетели на меня гомонящей толпой.

      – Константин Платонович!

      – Наконец-то!

      – Как хорошо, что вы дома!

      Я забыл про горло и попытался ответить:

      – Хэ-э-э-э…

      – Ой, батюшки! – всплеснула руками Настасья Филипповна. – Застудился! Как есть застудился!

      Все мои попытки объяснить знаками, что это не простуда, ключница проигнорировала.

      – В баню! Немедленно в баню, пока совсем не разболелся! И квас холодный не думай пить! Сейчас тебя веником отхлещут, вмиг на поправку пойдёшь.

      Спорить с Настасьей Филипповной, всё равно что бороться с медведем. Шанс, что ты его повалишь, конечно, есть, но он тебе всё равно голову откусит. Так что я махнул рукой и пошёл куда сказано.

      После парилки меня снова взяли в оборот. Настасья Филипповна обвязала мне горло колючим шарфом, проследила, чтобы плотно поел, а затем принялась поить горячим чаем с малиновым вареньем и мёдом.

      – Молчи! – строго пресекала она мои попытки отказаться от сладкого. – Горло напрягать нельзя! Пей давай и ещё ложечку малины возьми.

      Затем, будто