Око Арсиды. Александр Маслов

прежде нос, характерное очертание нижней части лица и губ основательно изменила косметическая хирургия, и пигментация кожи почти не сохранила характерный зеленовато-серый оттенок. Крулу, энергично и радостно, приветствовал Быстрова, с теплом погладил руку Ивалы и в знак почтения приложил ладонь к груди пристианца.

      – Надеюсь, не случилось ничего дурного? – спросил он, присаживаясь за столом и глядя на капитана «Тезея». – Извини, Глеб, но у тебя мрачный вид. Прямо нехороший вид. Мне хотелось бы думать, что ты зашел навестить старого друга или поменять экономки на земные деньги.

      – Мне тоже хотелось бы так думать, – отозвался Быстров. – К сожалению, мы по более серьезному поводу. И у нас два вопроса, Кру, – он осторожно поднес к губам чашечку и проговорил, сдувая пар с горячего напитка: – Два крайне важных вопроса: корвет, разбившийся прошлой осенью и пропавший человек – наш близкий друг.

      – Корвет. Пристианский корвет «Хорф». Да, сколько разговоров о нем, – Крулу кивнул и откинулся на спинку кресла. – Расскажу все, что знаю.

      – Сначала о нашем пропавшем друге, – решила Ивала Ваала. – Мы оставили ему твой адрес, и он мог просить помощи у вас. Включи браслет, – попросила галиянка, касаясь управляющих пластин своего.

      Когда батуриец дотронулся до сенсоров, Ивала сосредоточилась и передала ему образ Шургина.

      – Бог ты мой! – отозвался Гарах, тоже находившийся на ментальной волне. – Такой человек заходил. Землянин. Высокий, светлые волосы, глаза карие. Голос невозможно громкий. Оглушающий голос.

      – Это было ночью двадцать второго декабря, – уточнил Крулу, блеснув восхитительной памятью. – Он действительно нуждался в помощи и сказал, что пришел от тебя, Глеб Васильевич. Его преследовали какие-то люди, скорее всего из ФСБ, но тогда выяснить это нам не удалось. Назвался он Сашей.

      – Это он, – согласилась Ивала, отчасти воспринимавшая образ, проецируемый Гарахом. – Что случилось с ним потом?

      – Мы спрятали его здесь на сутки. Это было как раз в то время, когда ситуация вокруг обломков пристианского корабля особо накалилась. Были беспокойные дни. К нам постоянно приходили милькорианцы, члены сообщества Джиаас и… – батуриец опустил голову. – Нас тогда сильно беспокоили люди из МУРа – так они представлялись, дважды навещая квартиру и дежуря возле подъезда. Хотя я не уверен, что они на самом деле имели отношение к милиции.

      – К тому же, мы не могли доверять вашему другу целиком, несмотря, что он произнес кодовую фразу и прошел ментальную проверку. Пойми правильно, Глеб, тогда была такая суета, что мы не могли предположить, что случиться в следующую минуту. Я был вынужден заказать по туннельной связи корабль на ближней базе Кнефи и подумывать о временной эвакуации. Кстати, я именно это предложил вашему… – Крулу прикрыл один глаз и произнес с шипением: – Ш-шурыгину. Но он много упрямствовал. Я знаю, что он причастен к уничтожению милицейской машины и перестрелке возле дачи Агафона Аркадьевича, знаю о сбитых за Москвой