Fatal-556. Дмитрий Степанов

глаза, как волны, накатывали слезы, и с каждой новой затяжкой смотреть на этот мир сквозь их пелену становилось все мучительнее. Сознание, вопреки воле, то и дело возвращалось к прошлому, бередило душу, но я не мог ничего с этим поделать. Несмотря на мой отрешенно-меланхоличный вид, мысли в моей голове закручивались ураганным смерчем, вихри которого смешивали запахи моря с запахами моей судьбы. Легкий морской бриз источал само спокойствие и умиротворение, и от этого нестерпимо хотелось расслабиться, забыть обо всем, что случилось. Но даже море, со своим неповторимым ароматом соленой горечи и нежным шуршанием воды по гальке, не могло мне помочь обрести душевный покой.

      Прошло уже несколько месяцев, как я вернулся. И всё это время я не находил себе места. Мысли о пережитом мучительно захлестывали мое сознание, особенно по ночам. Я даже пытался покончить собой, но это оказалось не так просто. Пробовал поделиться с людьми, но и это ни к чему не приводило. Меня внимательно слушали, а потом смеялись. Я обижался и уходил, куда глаза глядят. Не знаю почему, но я решил запечатлеть эту историю на бумаге. Видимо, для этого пришло время.

* * *

      История эта началась с десяток лет назад. Мне исполнилось двадцать четыре года, и я слыл откровенным разгильдяем и лоботрясом. «Вы меня не знаете! Я еще покажу всем вам, кто я такой!» – так думал я, переступая порог одного из советских секретных НИИ, проводившего фундаментальные исследования организации мозга человека и его сложных психических функций. Грандиозность задачи привлекала меня, а отсутствие сомнений в своей исключительности придавало нахальную уверенность в успехе. К тому времени я уже завел семью, которую мечтал самостоятельно обеспечивать всеми мыслимыми и немыслимыми благами, и которая свято верила в мою гениальность и сопутствующий ей материальный успех. В семейном кругу мы даже мечтали создать свой собственный НИИ где-нибудь у холмов Голливуда и любоваться видами Тихого океана с террасы своей роскошной виллы.

      Как бы там ни было, с дипломом инженера-кибернетика (вот она где, гениальность!) и паспортом гражданина СССР в кармане штанов я добровольно предстал перед научно-техническим советом (эН-Тэ-эСом) того самого советского НИИ. Моя настойчивость была вознаграждена: меня приняли на работу и даже присвоили личный позывной – 2.12 Тюкин.

      Мечты меня подогревали, и я стал серьезно заниматься структурным анализом строения мозговых клеток, причем так увлеченно, что мои сверстники даже советовали прекратить эти изыскания, опасаясь за мою психику.

      Но я их не слушал и продолжал свое дело. Поначалу все шло прекрасно, как по маслу. Каждый новый эксперимент давал занимательные результаты, и это вызывало любопытство у окружающих. Но главного все же не происходило. Сейчас я понимаю, что мне действительно стоило оставить эту затею и жить нормально, как все. Но «как все» я не умел, и поэтому сейчас расплачиваюсь за содеянное. Если бы люди только знали, что я открыл! Если бы они знали, до чего я дошел! Возможно, тогда они бы смотрели на мир другими глазами, а, возможно, в корне поменяли бы всю свою жизнь. Скорей всего, мне не было б так тяжело, если рядом со мной был такой же человек, как и я. Но это была лишь мечта, которая никогда не воплотилась в жизнь.

      То, что со мной произошло, было настолько невероятным, что мне и сейчас порой не верится в эту историю.

      Я приходил в институт с рассветом, уходил поздним вечером. Охрана знала о моей одержимости и препятствий не чинила. Бывало, не хотелось идти домой, и тогда я тайком ночевал на работе. Меня ничего не интересовало, кроме моих изысканий. Я упорствовал и пытался раскрыть секрет функций мозга: как он работает, какие центры отвечают за процессы мышления, от чего зависит психическое состояние человека. Я искал новый вид энергии, которая была необходима для преодоления временного барьера, в частности, для перемещения сознания из четвертого измерения в пятое, из пятого в шестое – и так до бесконечности. В процессе работы я понял, что все то, что так занимало меня – полная бессмыслица и всего лишь фантазии. Я на пару недель даже запил с горя и не приходил в лабораторию. Гораздо позже я осознал, что лучше было бы сразу уволиться и забыть свою мечту.

      Сколько раз меня просили не забывать об опасности и быть осторожным! Ведь человеческий мозг – это запертый сундук, набитый тайнами, загадками, неизвестностью. Возможно, он и есть тот самый ужасный ящик Пандоры. Но я был непоколебим в своём решении открыть его.

      Работа стала для меня наркотиком и повела меня к краю бездны. Недопустимо ставить эксперименты на живом человеке, и я имел дело с теми, кто уже покинул сей мир. Основная цель моих работ заключалась в том, чтобы оживить погибшие нервные клетки и восстановить их деятельность после смерти человека. О, как я был одержим этой идеей!

      Когда все сотрудники уже давно сидели в домашних тапочках у телевизоров, я сидел в лаборатории, и моим телевизором были увеличительные стекла микроскопа, через которые я рассматривал клетки мозга. Вооружившись обычным микрошприцем, я помещал клетки в некую питательную среду, рецептуру которую разработал сам. Но ничего нового не происходило.

* * *

      Я работал как вол. Все те, с кем я начинал, отвернулись от меня, и мне пришлось в одиночку прокладывать