100 дней боли. Ты моя. Анастасия Леманн

и в меня попадает прохладный свежий воздух. Я судорожно хватаюсь за косяк.

      – Тихо, девка, не падать!

      Любава выталкивает меня на улицу. Вся дрожу. Холодные капли дождя попадают мне в лицо, вся дрожу от холода. На улице прохладно…

      – Девка беги в сторону дороги, прямо! Что есть силы беги и не смей останавливаться! Беги! Там в двух шагах от дороги дорога, к домам богатых ведет, там и есть дом твоего мужа! Беги, девка!

      – А, как же вы? – тихо спрашиваю я.

      Любава вздыхает.

      – У меня нет никого, всех потеряла! Беги, девочка, беги!

      – Где девка?

      Из дома раздался чей-то утробный крик.

      – Где девка, Любава?

      Любава поменялась в лице.

      – Беги, детка, только беги!

      От ужаса я, наспех обняв ее бросилась бежать прямо в сторону леса. Холодные капли дождя подгоняли меня сильнее. На небе громыхнуло и словно кто-то вылил ведро на меня. Я бросилась бежать еще сильнее. Ветки больно хлыстали по лицу. Кажется, это был конец…

      Я бежала так что ветер свистел в ушах. Меня отчаянно трясло. Я бежала так, как не бегала никогда в жизни. Страх и ужас все смешалось. Только бы добежать… Дорога… Впереди показалась дорога… Я бросилась к ней и перебежав кинулась в сторону поселка.

      – А ну стой, сука! – услышала я позади. – Все равно не уйдешь!

      У меня потемнело в глазах. Господи помоги, только помоги…

      Глава 11

Федор

      – Что вообще происходит? Ты можешь мне объяснить?

      Я захожу в гостиную и замираю. На минуту мне кажется, что это Рада вернулась. Та же вульгарная поза нога на ногу, бутылка коньяка в руках, все тоже кроме яркого макияжа.

      Внимательно смотрю на нее. Злость, ярость, все смешивается в одно…

      – Ты что сдурела пить?

      Если бы я не знал, что Рада мертва, подумал бы что это она. Взмахивает ресницами.

      – А почему мне нельзя выпить? Мои дни сочтены!

      Руки сжимаются в кулаки. Ненависть… Дикая ненависть сжимается во мне, проходит атомами по кровами. Вспышка ярости, мне в этот момент хочется ударить ее. Едва сдерживаюсь.

      – Ты совсем охренела? Отдай бутылку!

      Подхожу к ней и вырываю бутылку из рук. В глазах столько злобы.

      – Ты охренела?

      – Не трогай! – тянет бутылку на себя. – Ты серьезно считал, что я тебя урода полюбила? Я тебя ненавижу! Посмотри на себя! С тобой спать противно ложится!

      Мне показалось на секунду что я ослышался. Что оглох и ослеп одновременно. Она так стонала подо мной, говорила такие слова, клялась, что любит меня… А что в итоге… Вот как…

      – Артура значит любишь?

      – Да люблю! – с вызовом отвечает она.

      В этот момент мне кажется, у меня вырвали сердце, так больно мне не было никогда, даже в тот момент, когда я узнал, что Светлана сдала Лерку в детский дом.

      Сглатываю. Ну что ж пусть будет по ее.

      – Убирайся!

      Пьяно усмехается.

      – О, великий Богдановский меня не ударит?

      У меня темнеет в глазах.

      – Помогите!