Толлеус, искусник из Кордоса. Анджей Ясинский

голосом повторил приказ.

      Оставляя за собой дымный след, из листвы вылетела багровая звезда. Ухнуло так, что с деревьев в округе вспорхнули птицы. На мгновение ревущее пламя окутало искусника, опалив траву вокруг и напугав лошадей, но тут же осыпалось на землю искрами, бессильное против призрачной защиты. Толлеус устало поморщился. В следующую секунду последний разбойник, ломая ветки, с криком полетел вниз.

      А еще через полчаса повозка ехала дальше с новым грузом – внутри лежали аккуратно уложенные четыре тела.

      Глава 4

      Толлеус. Пир

      Под стенами Олитона

      Удивительное дело, но разбойное нападение совершенно успокоило искусника. Уж если напали на него простые люди, а не чародеи, то и бояться нечего. Правда, у сидящего на дереве было несколько искусных амулетов, но это несерьезно. Соседство с трупами нисколько не смущало старика. На мертвых он насмотрелся еще в войну. Правда, убивать вот так, лицом к лицу, не приходилось, но морально Толлеус был готов к этому давным-давно. Впрочем, даже если бы их всех, армейских искусников, в свое время не готовили к этому, вряд ли бы возникли проблемы: когда так долго стоишь одной ногой в могиле, поневоле начинаешь относиться к смерти философски. Однако тела в повозке могли стать проблемой. Хорошо хоть один живой – сможет подтвердить слова Толлеуса. Если бы все окочурились, то еще неизвестно, как бы местное правосудие дело повернуло.

      А с дорогой трактирщик что-то напутал или сам искусник не там свернул: только к ночи показались огни Олитона. Лошади устали и спотыкались. Старик тоже давно мечтал о горячей похлебке и мягкой постели. Ворота в город, как назло, оказались закрыты. На устроенный Толлеусом шум откуда-то сверху из караульной башни под ноги прилетела стрела с пожеланием приходить утром. Стрела – весомый аргумент. Пришлось заночевать на улице.

      В довершение всех бед начал накрапывать дождь. Пустив стреноженных лошадей пастись на чьем-то поле, искусник залез в своего Паука. Телега у него простая – не фургон. Зато у голема после памятного падения на городской площади Беллуса появился каркас из деревянных жердей, сходящихся шалашом вверху. На них Толлеус натянул тент как раз на случай непогоды. Внутри было тесновато, не разлечься, зато сухо.

      Старик с завистью слушал, как вокруг телеги бродят лошади, хрумкая сочными стеблями. Ему тоже хотелось есть. Провиант старик не взял в надежде на горячий ужин в таверне. Правда, с собой был утренний жареный окорок. Такой манящий и такой недоступный. И бесполезные железные челюсти. Вот такая мрачная ирония судьбы. Битый час Толлеус потратил, отрезая крохотные кусочки мяса и рассасывая их. Получалось сплошное мучение. Вот если бы нарубить порцию очень быстро и очень мелко, тогда бы старик остался доволен. Нож у него есть, Искусство тоже. Надо только придумать, как заставить лезвие двигаться самостоятельно.

      Поднимать и опускать