Лилии Стикса. Готические стихотворения. Яков Есепкин

      Седьмой фрагмент

      Сад зефирный, тенета лелей,

      Фей цветочных опаивай элем,

      Соваяния темных аллей

      Гипс клянут и чаруются хмелем.

      К именитствам ли торты взбивать

      Будут нимфы, июльских жаровен

      Чуден блеск, время днесь пировать,

      Гой иль мученик ангелам ровен.

      Что ж во снах юродицы одне

      Бьются круг с меловыми главами

      И серебро тлеет на вине,

      Утаенном портальными львами.

      Десятый фрагмент

      От зефирной июльской армы

      Эолийские нимфы пьянеют,

      Жжет светило поля и холмы,

      Где и Морты укосы темнеют.

      Иль вседенная цветь золотей

      Кущ небесных и время обедать,

      Ангела, собирайте гостей,

      Царских яств должно всяку отведать.

      Нас однех лишь сюда не зовут —

      И стоим о мраморных цветницах,

      И чудесные блики плывут

      Вкось и мимо теней в багряницах.

      Двадцать седьмой фрагмент

      Елеонский ли розовый яд

      В пировые тенета сочится,

      Шумно вновь у бессмертных тийяд,

      Ничего, ничего не случится.

      Иль несите хлебницы, фарфор,

      Полный вин, яства маковых столов,

      Дичь и фляки, и нежный рокфор,

      Хмель взыскует одесных глаголов.

      Нем Алкей, плачет ангел Микель,

      Снов рифмовники ищет Вергилий,

      И цветочный отравленный эль

      Мы пием с тусклой барвою лилий.

      Застолья с эолийскими феями

      Седьмой фрагмент

      То ли нимфы июльских садов,

      Не цветочные ль феи прекрасны,

      Хладен морок их узких следов,

      А шелковия дев темно-красны.

      И одно соберемся, к цветам

      Нетлеенным подставим леканы

      С чудной дичью и хлебом, вратам

      Исполать мертвых Фив иль Тосканы.

      Будет Господе кущи темнить,

      Цветники елеонской аллеи,

      И увидит червовую нить,

      Воплетенную ими в лилеи.

      Шестнадцатый фрагмент

      Кущ июльских тенета ярки,

      Нас зефирные нимфы встречают,

      Льет Мефитис вино в родники,

      Боги антики цветности чают.

      Яства, хлебы к столам ли изнесть

      Эолийским, одно веселитесь,

      Девы белые, с вами как есть

      Мы и сами, армою целитесь.

      Аще пир именитства готов,

      Будет гостьям небесных даяний,

      Пусть и видят сквозь барву цветов

      Тусклый хлад меловых соваяний.

      Двадцать восьмой фрагмент

      Дышит хлебной аромою тьма,

      Яства чудные полнят леканы,

      С нами вместе Геката сама,

      Пьют бессмертие Юзы и Ханы.

      Иль утешно о червности сей

      Теми горних келейников плачем,

      Рим ли виждит хрустальных гусей,

      Дев Никеи ль в альковах и прячем.

      Оглянемся – ритоны темны,

      Круг ваянья июльского сада,

      И лиют нам во денные сны

      Воск червовый меловницы Ада.

      Лотосы

      I

      Небосвода волшебный хрусталь

      Истенили атласные фоны,

      Иудицам кивнул Гофмансталь,

      Кровь их дьяментов злей Персефоны.

      Пьет шампанское челядь, белясь,

      Золотятся картонные волки,

      Несмеяны тянут, веселясь,

      Из отравленных вишен иголки.

      Взором тусклым чарующих нег

      Обведем неботечный атрамент,

      И воссыпется питерский снег,

      Презлатясь, на тлеенный орнамент.

      II

      Разливайся, шампанским целись,

      Новоградская младость живая,

      Темновейные мрамры свились,

      А светла от шелков пировая.

      Веселы голубые цвета,

      Кровь, путрамент ли,