Взаперти с заключенным. Стелла Мун

едь ты завязала с практикой. Вспомни…

      – Все будет хорошо, Вов, – перебиваю его. – Я составлю заключение и уже завтра вернусь с деньгами домой. Быстрая работа за хорошие деньги, которые нам так нужны сейчас.

      На том конце трубки виснет тишина. Брату явно плохо оттого, что я снова вернулась к практике юридического психолога. После того случая, из-за которого мне пришлось уйти, я клялась, что больше ни за что не буду заниматься этим.

      Но вот мне предложили провести экспертизу заключенного, подающего на УДО, сославшись на интересный случай и надавив на профессиональную гордость, назвав меня одним из лучших специалистов в этой области. Предложение оказалось настолько хорошо оплачиваемым, что я не смогла отказаться. Тем более деньги нужны для реабилитации брата.

      – Позвони сразу, как только выйдешь оттуда.

      – Хорошо, – скидываю я вызов.

      – Личные вещи, – противно тянет охранник, и я отдаю ему сумочку.

      Мне возвращают лишь диктофон. Но на зоне, где отбывают срок особо опасные преступники, таковы порядки. Кто знает, что в головах у визитеров. Я готова к тому, что меня здесь ждет. К тому же это всего лишь на один раз. И уже завтра я вернусь домой.

      – Распишитесь здесь, – указывает дежурный на проходной в журнале место, где я должна поставить подпись. – И здесь, – я делаю, как сказано. – Ваш пропуск на три дня.

      – Как на три дня? – испуганно смотрю на него. – Речь шла о быстрой экспертизе.

      – Таково распоряжение начальства, – пожимает он плечами. – Мало ли, вдруг придется задержаться.

      От последней ремарки мне становится не по себе.

      – Следуйте за мной, – говорит надзиратель. – Правила вы знаете или мне нужно вам напомнить? – бросает он через плечо.

      – Я знаю правила.

      – Камеры будут работать, и охрана в любом случае заметит, если что-то пойдет не так. Но, в случае опасности, стучите в дверь. И как будете готовы выходить, тоже стучите в дверь. Ночевать вы будете в поселке. До города слишком долго добираться.

      – Я поняла, спасибо. А можно посмотреть дело до того, как я увижу заключенного?

      – К сожалению, это невозможно, – отвечает он холодно. – Папки нельзя выносить за пределы кабинета, – говорит как-то резко.

      Я уже отвыкла от того, какие холодные люди работают с преступниками. Мне понадобилось три года, чтобы привыкнуть к нормальной жизни. Преподавание в вузе, где сидят еще не видавшие настоящих уголовников студенты, и работа непосредственно с обвиняемыми и осужденными – это колоссальная разница. И если бы не несчастный случай с братом, то я ни за что не вернулась бы к практике.

      – Хотела бы поговорить с начальником тюрьмы насчет моего пациента, – стараюсь звучать строго.

      – Сегодня он отсутствует, но дал все распоряжения на ваш счет.

      Ситуация, честно говоря, меня начинает настораживать. И в душе ощущается тревога. Что-то тут явно не так, вот только, что именно, я никак не могу понять.

      – Вы не переживайте, Арина Викторовна. Перед вашим отъездом он обязательно выделит вам время.

      – Хотелось бы, конечно, поговорить о заключенном до… Но… ладно.

      Стук каблуков отдается эхом от стен. Я замираю возле очередной решетки, слушая, как лязгает ключ в замке, и прохожу за надзирателем в следующий блок. Мы останавливаемся возле окошка пропускного пункта. Охранник делает какую-то отметку в журнале, после чего поворачивается к дверям.

      – Выдохните, – смотрит на меня сверху вниз мужчина. – Все будет в порядке. Не впервой же, – окидывает меня липким взором, от которого хочется поежиться.

      – Да, не впервой, – отвожу взгляд и стараюсь сделать вид, что не замечаю того, как он смотрит на меня.

      Мы замираем перед дверью, дожидаясь, пока ее отворят для нас. Но вот автоматический замок приходит в действие, и мы шагаем в блок с особо опасными преступниками.

      Яркий свет бьет в глаза, и кожу осыпает мурашками. Холод и безнадега витают в воздухе. От гнетущей атмосферы хочется волком выть и покинуть здание как можно скорее.

      Успокаиваю себя мыслями о том, что это рядовая ситуация и такого, как в последний раз, со мной не случится.

      Зато после этого заказа появится шанс на выздоровление Володьки.

      Мы идем по длинному, практически бесконечному коридору, но я не вижу кабинетов, только камеры для заключенных.

      – Куда мы идем? Где я буду работать?

      – Так вот же ваш кабинет, – улыбается надзиратель.

      Мы находимся в тупике. Слева от двери глухая стена, справа – ряд камер. Беспокойство все отчаяннее заставляет меня прислушаться к интуиции и вернуться обратно. Но мысли о брате не дают смалодушничать.

      – Проходите, пациента сейчас приведут, – открывает охранник дверь.

      Я прохожу внутрь, замечая письменный стол, стул, стеллаж с книгами и отмечая камеры, висящие в углах комнаты. Дверь за мной захлопывается с грохотом, и я даже вздрагиваю от этого звука.

      Все