Самый лучший комсомолец. Том 3. Павел Смолин

им и в ассистенты мне выделили специализирующегося на съемках детских телепередач Василия Петровича Фролова – он мою «Политинформацию» и снимал. Выглядит канонично – усатый и с прической «каре», под пальто – свитер с оленями, на ногах – джинсы. Возраст – 36 лет.

      Ему выдал ключ от «однушки», остальных по парам расселили в двухкомнатные. Не навсегда – снимут что нужно и уедут, получив по полторы тысячи рублей за месяц работы. Василий Петрович – две тысячи. Бюджетом фильма предусмотрено!

      «Проксирежиссер» заселяться не пошел, а двинулся с нами в театральный кружок, знакомиться с актерами. Ребята много репетировали и горят энтузиазмом – это же вся страна увидит! В роли пассии Петрова и Васечкина дочка посаженного в тюрьму прошлого председателя, она в этот кружок как оказалось ходит много лет, поэтому никакого блата – лучше нее все равно никто не сможет.

      Ее не любящий меня братец ходит в кружок радиотехники, паяльником орудует. Я туда не лезу – детище парторга. Себе организую кружок изучения ЭВМ, будем с ребятами современные технологии осваивать под руководством выписанного из МГУ аспиранта. Ну и в приставку коллективно играть – чтобы привязанность к тем самым технологиям вырабатывалась. Откроем комнаты с «Одиссеями» и в школах, и внутри колхозов. Рубись, детвора! Со временем «игровухи» появятся вообще по всему СССР.

      Оставив Василия Петровича налаживать контакт – я уже давно наладил – мы отправились проведать свинарник. День – отличный, с безоблачного неба светит солнышко, свежий снег пускает блики в глаза, температура – минус пятнадцать, почти субтропики! После короткой поездки на «Волге» поздоровались с открывшим нам ворота сторожем Савелием Игоревичем и въехали на территорию. Свинарников уже четыре штуки, хрюшки плодятся и множатся, что не может не радовать.

      Выбравшись у выстроенного две недели назад двухэтажного кирпичного здания «конторского» типа с табличкой «Администрация экспериментального питомника», услышали доносящуюся из форточки на первом этаже ругань:

      – А я говорю – рано! Сотый день только завтра, вот тогда и приходи. А пока не дам свиней!

      Это наш свиновод Аркадий Викторович.

      – Аркадий Викторович, нужно же чтобы все заранее было готово! – ответил ему жалобный голос парторга Антона Сергеевича.

      – Не дам и все тут! – остался непреклонен директор питомника. – Знаю я этих колхозников – спорим кто-нибудь чего выкинет лишь бы другим праздник обломать?

      – Совсем вы в людей не верите, Аркадий Викторович, – грустно вздохнул парторг.

      – Почему же «не верю», – пустился в рассуждения свиновод. – Вот тебе, Антон, верю. А алкашне которая на моё хозяйство зарится – ни на грамм!

      – Не ваше хозяйство, совхозное, – не сдавался парторг.

      Немного переварив аргумент, Аркадий Викторович счел его никчемным:

      – Не дам свиней! Завтра после полуночи приходи. Нечего без толку элитную породу переводить. Одни праздники на уме – что старый, что малый (это про нас