Физрук 8: Назад в СССР. Рафаэль Дамиров

Наконец, решительно открыл одну из дверей. Ничем от прочих не отличающуюся.

      – Разрешите, товарищ майор?

      Видимо, разрешение последовало. Шаг назад и в сторону, приглашающий жест, выдающий генетическую связь с предками – лакеями или половыми. Я, постукивая палочкой – въевшаяся в кровь привычка изображать старика – прошел в кабинет товарища майора. Ничего не неожиданного – шкафы, сейф, полированный, но ободранный стол, мягкие стулья. Сам майор – выправка, широкие плечи, ручища, проницательный, впрочем, умный взгляд. Седая щеточка усов. Залысины. Цивильный костюм, который изо всех сил старается не выглядеть кителем без погон. Майор поднялся из узкого для него кресла, протянул ладонь, заскорузлую, рабоче-крестьянскую.

      – Зорин, Константин Павлович.

      – Третьяковский, Евграф Евграфович.

      – Прошу вас, садитесь, Евграф Евграфович, – откликнулся майор и уже другим тоном пробурчал подчиненному: – Ты пока свободен, капитан.

      Жихарев хрустнул каблуками, испарился, не слышно притворив дверь. Я опустился на предложенный стул, сложил руки горкой на рукояти трости, вопросительно воззрился на майора.

      – Может быть чайку? – осведомился тот.

      – Не откажусь, – отозвался я и не удержался, ввернул: – Чайку мне в вашем учреждении еще не предлагали.

      – Да, да, – рассеянно покивал майор. Поднял трубку одного из трех телефонов. – Раечка, принесите нам чаю. Спасибо.

      – Пока суть да дело, Константин Павлович, я хотел бы знать, почему меня задержали?

      Морщины на широком лбу майора прижались друг к дружке, словно детишки в грозу.

      – Не задержали, а пригласили, Евграф Евграфович.

      – Могли бы пригласить повесткой. Я гражданин законопослушный.

      – По ряду причин – не могли, – сообщил майор. – Через некоторое время, вы узнаете – почему.

      Я поерзал, поудобнее устраиваясь на стуле – мне стало интересно. Вновь бесшумно распахнулась дверь – вошла девушка, видимо, та самая Раечка. Я привычно охватил ее взглядом с головы до ног и привычно разочаровался – не похожа на мою покойную жену. Раечка выставила на стол две чашки на блюдцах, розетку с конфетами, благосклонно выслушала благодарность начальства, и ретировалась.

      – Угощайтесь!

      Кивнув, я подвинул чашку к себе, бесцельно поболтал ложечкой. Запах был хороший, значит, и чай не из продмага.

      – Ну так я слушаю вас, Константин Павлович.

      Майор госбезопасности с великокняжеским именем, выложил перед собой пухлую папку – поверх чашки я полюбопытствовал: не мое ли, гражданина Третьяковского, дело? – но не разобрал то, что бы написано на клапане. Ладно, все что мне надо знать, с точки зрения товарища майора, до моего сведения доведут, а то, что не надо – я все равно не узнаю. Зорин делиться со мною чем-то ни было, не спешил. Открыв папку, он мучительно долго листал ее и, наконец, сказал:

      – Я предлагаю вам, Евграф Евграфович, сотрудничать с нами.

      Мне показалось,