Аристократ. Том 2. Адепт грязных искусств. А. Райро

деле, я ничего не делал, только дёргал руками и сжимал кулаки, а те вдруг накалились и вспыхнули неярким бесшумным пламенем. Организм среагировал на влияние рунной ведьмы бешеным сердцебиением, жаром и неистовым желанием обладать, немедленно, прямо сейчас.

      Наваждению я противиться не смог.

      Разум снесло волной обожания, как и при прошлой встрече с Хлоей, такой же сильной волной, превращающей человека в неуправляемого придурка, только на этот раз мне мешали не запретные путы, а ремни, и я пытался их убрать.

      Увидев огонь на моих руках, Хлоя сжалась и оцепенела, на секунду в её глазах мелькнул прежний страх передо мной, но лишь на секунду. Огонь погас, медсестра опять посмотрела на мои губы и пробормотала, окончательно сдаваясь нахлынувшим инстинктам:

      – Только не говорите директору.

      Послышался стук сброшенных туфель, и Хлоя взобралась на меня сверху, склонилась и снова поцеловала, ещё более жарко и ненасытно, прильнув всем телом – наверное, именно так в невинную девушку и вселяется бес. На моей голой груди она торопливо начертила руны, сразу обеими руками, и что это были за руны, я уже догадался…

      По телу пронеслись волны дрожи, разом обостряющие все чувства.

      Проворные пальцы Хлои принялись освобождать меня от ремней, выискивая зажимы и застёжки.

      Сам же я будто раздвоился: моя телесная часть, сильная и требовательная, хотела Хлою безумно, здесь и сейчас, прямо на этой больничной кушетке, но другая половина, здравомыслящая, слабая и уже затухающая, сопротивлялась, понимая, что вся эта неоднозначная ситуация – результат лишь рунного влияния.

      Только вот что странно: почему сама ведьма ему поддалась?.. Мы – я и Хлоя – не питали друг к другу никаких чувств, даже испытывали обоюдную неприязнь, но целовались, как безумные, будто в последний раз.

      Девушка наконец освободила мою правую руку от ремня, и я тут же принялся расстёгивать пуговицы на халате девушки.

      Не знаю, какая из моих половин победила бы (увы, знаю), и что бы из этого вышло (тоже знаю), если бы не прозвучал резкий и звучный приказ:

      – Хлоя! Слезь с моего бойца!

      ***

      Медсестра перепугалась так сильно и слезала с меня так спешно и неуклюже, что не удержала равновесия и свалилась с кровати.

      Но тут же вскочила, зажмурилась и затараторила:

      – Доктор Сильвер, я не хотела… он мне не нравится, я его ненавижу, он чудовище, он ужасен, в нём страшное тёмное кодо, он меня заставил, я терпеть его не могу, на дух не переношу, не перевариваю, вы же знаете, он меня пугает, я вообще не хотела его лечить, он мне отвратителен, ведёт себя как варвар… ужасный… ужасный человек… гадкий, мерзкий, тошнотворный… настоящий дьявол…

      При этом её дрожащие пальцы никак не могли застегнуть пуговицы на халате.

      Я повернул голову и увидел вошедшую в палату Ли Сильвер, в мрачном строгом платье, очень недовольную, но вполне себе живую.

      В руках она держала стопку газет и толстенную книгу, явно старую и выуженную из закромов школьной библиотеки.

      – Док…