Записки о поисках духов. Гань Бао

их затвердил. Когда же отправился в путь, то по дороге его застал сильный ливень. Он пережидал ненастье в доме, до отказа набитом путниками.

      «“Зовут на ночлег – не иди на ночлег” – не об этом ли сказано?» – подумал Минь и отправился дальше, не дождавшись конца ненастья.

      Сразу же вслед за этим дом обрушился, и только он один избежал гибели.

      Жена Миня тайно спозналась с соседом и пожелала заключить с ним брак на всю оставшуюся жизнь. В ожидании возвращения мужа из его скитаний, она строила планы, как его отравить. Когда же Минь приехал, она сообщила любовнику:

      – Кого нынче мы отмоем дочиста – так это моего муженька!

      Под вечер она позвала Миня помыться, ее любовник подложил полотенце, пропитанное ядом.

      «“Зовут тебя мыться – нельзя тебе мыться” – не об этом ли сказано?» – догадался Минь, уперся и не пошел мыться.

      Жена разозлилась. Не зная о подмене, она стала мыться сама и около полуночи была отравлена. Утром Минь пробудился и от испуга стал громко кричать. Сбежались соседи посмотреть, в чем дело, и, не разобравшись толком, схватили его и отвели в тюрьму, где он был допрошен с пристрастием. Но поскольку тюремщик не имел права сам вынести решение, он представил приговор на утверждение правителю округа.

      – Умирать так умирать, – плача, говорил Минь, – но ведь тогда никогда не сбудутся слова Сяо-Сяня!

      Окружающие довели его речи до сведения начальства. Правитель округа велел приостановить наказание, призвал Миня и спросил его:

      – Что за человек живет по соседству с тобой?

      – Кан Седьмой, – ответил тот.

      Тут же для ареста Кана был послан стражник.

      – Это он должен быть убийцей твоей жены.

      Так оно и оказалось. После этого правитель объяснил чиновникам:

      – «Когда растолкут зерна один дань, получат три доу отборного риса» – это намек на Кана Седьмого[36].

      Вот так был оправдан Ван Минь. Воистину сбылись слова: «Когда прояснится, останешься жив».

      3. 66

      Вэй Чжао, простолюдин с почтовой станции Хуншоутин в уезде Жуинь, был искусен в «Переменах». Перед кончиной он сделал запись на дощечке, вручил своей жене и сказал:

      – Когда меня не будет, придут большие бедствия. Но что бы ни случилось, остерегайся и не продавай дом. Весной же, на пятом году после этого, на нашей станции остановится ненадолго императорский посланник по фамилии Гун. Этот человек должен вернуть мне деньги. Ты возьмешь мою дощечку и предъявишь ему иск. Не забудь все, что я сказал.

      После его кончины она и вправду жила в нужде, несколько раз готова была продать дом, но вспоминала слова мужа и удерживалась от этого.

      Пришел названный срок. Посланник Гун и в самом деле приехал и остановился на станции. Женщина тут же вручила ему дощечку и потребовала уплаты долга. Посланник взял в руки дощечку и, не зная еще, что там написано, промолвил:

      – Я в жизни не брал денег в долг. Что за притча?

      – Мой муж перед кончиной, – ответила женщина, – своей рукой сделал запись на дощечке и повелел мне обратиться

36

Кан Седьмой – по-китайски это имя звучит так же, как «мякина-семь». Поэтому строки стихотворения, говорящие, что после того, как растолкут один дань зерна, мякины отходит семь долей, а риса остается три доли, намекают на имя Кан Седьмой.