Задача первая: учиться!. Ульяна Муратова

уточнил официант.

      – Мне дичь, как обычно. А тебе, Лейла?

      – Утку с апельсинами, пожалуйста. И можно апельсиновый сок свежевыжатый?

      – Конечно.

      – Да, и принеси что-то из закусок. Мы голодны, – добавил стриптизёр.

      – Всенепременно, – парень подобострастно кивнул, а я едва не фыркнула. Не хватало ещё добавить «Ваша светлость» или что-то подобное.

      – Вы часто тут бываете?

      – Чаще, чем где-либо ещё, – ответил мой спутник.

      – Очень приятное место. И вид потрясающий. Оно давно открыто?

      – Да, очень. Здесь ещё два нижних зала.

      – Это какой-то закрытый клуб?

      – Для всех, кто здесь живёт.

      – То есть сюда кто угодно может приехать?

      – Кто угодно, кто живёт на территории. Мы её называем Резервацией.

      – Ресторация в Резервации, – улыбнулась я.

      – Именно, – кивнул он, не уловив иронии.

      – Извините, а где здесь дамская комната?

      – Я провожу.

      Стриптизёр-риелтор грациозно поднялся, подал руку, отодвинул стул и вывел из-за стола, чуть коснувшись спины в районе лопаток. В общем, если он так соблазняет, то я могу и соблазниться. Ощущать себя объектом ухаживаний было приятно, смущала только странная привычка тыкать и скрытность. По сути, он ничего о себе не рассказал. Да и обо мне не спросил.

      Проводив, он остался за дверью, а я вошла в шикарную отделанную белым мрамором уборную. Мама всегда говорила, что о заведении нужно судить по туалету. Так вот, кажется, я впервые в жизни попала в по-настоящему шикарное место. Всё вокруг сверкало белизной, чистотой и дороговизной.

      Быстро приведя себя в порядок и сделав свои дела, я помыла руки и подмигнула своему отражению. Чуть легкомысленное для офиса светло-бежевое платье с кружевной отделкой я дополнила голубым пиджаком из тонкой шерсти, маминым любимым. На талии серебристый поясок, на ногах шоколадного цвета полусапожки без каблука. То, что нужно для начала осени.

      Поправила косу и проверила макияж. Внешностью я пошла в мать, она у меня русская, а вот сама я Лейла Ахмедовна Абду́ллина, по отцу. Веселит когнитивный диссонанс у людей, которые в дополнение к вполне себе восточным фамилии и имени видят мой крайне типичный рязанский улыбчивый пряник. Да, я родилась копией мамы: светло-русая с чуть курносым носом и славянскими чертами лица. От отца достались очень густые волосы (к сожалению, не только на голове) и пухлые губы. Так что с внешностью мне… пара-пара-пам… повезло!

      Мама была настоящей красоткой, даже после сорока пользовалась огромным успехом у мужчин. С одним из своих любовников она и попала в аварию, в которой не выжил никто. Её гибель стала настоящей трагедией, потому что мама была для меня в первую очередь подругой. Родив в девятнадцать, хорошей матерью она так и не стала, но, будучи подростком, я с удовольствием носила её платья, обсуждала с ней