Не забудь сказать спасибо. Лоскутная проза и не только. Марина Бородицкая

а Як-Цидрак-Цидрони – на Цыпке-Дрипке-Дрипопони.

      Откуда они взялись, эти таинственные китайцы с какими-то не совсем китайскими именами? Бог весть. Но я, оттарабанив знакомый текст, каждый раз ужасно радовалась, что они вот так удачно все нашли друг друга и никто ничего не перепутал.

      Казалось, в мире царит гармония…

* * *

      Ещё словцо вынырнуло вдруг из памяти: мазилка. Так называлась толченая с сахаром чёрная смородина, комковатая и густо-фиолетовая. Она хранилась, подсыхая, в стеклянной банке.

      – Мазилку будешь?

      И пара чайных ложек вязкой шероховатой зернистой массы шлёпалась в стакан, доливалась кипячёной водой, разбалтывалась – получалось что-то вроде компота. В ярко-фиолетовой воде плавали смородиновые шкурки. Было вкусно и наверняка полезно, хотя почему-то мазилка считалась скучным десертом…

      Кто её готовил? Мыл ягоды, перебирал, толок? У нас почти никаких домашних заготовок не делали, мама с бабушкой терпеть не могли этой возни, но витамины для ребёнка – святое дело. Наверное, Нана-ка, Настя, няня…

      Вместе спать

      Где-то между пятью и шестью годами на меня напала бессонница. Никак не получалось уснуть. Мешал, во-первых, страх: а вдруг все в доме уже заснут, а я ещё не успею и останусь совсем одна? А во-вторых, мне зачем-то нужно было понять сам механизм засыпания. Ухватить момент: ну как это, как? Вот есть человек – и вот его до утра как будто нету?

      Момент не ухватывался, выскальзывал, и я, укладываясь, изводила домашних одним и тем же вопросом:

      – А я успею уснуть?

      Успеешь, говорили мне, мы ещё не скоро ляжем…

      Считать “до ста” не помогало, счёт меня только взбадривал.

      – Ты просто закрой глаза, – советовал папа, – и ни о чём не думай.

      Час от часу не легче. Как это можно ни о чём не думать?

      – Тогда я буду думать, что я ни о чём не думаю, это всё равно же получается думанье, – барахталась я в неизведанных водах философии. От которой – с тех самых, кажется, пор – стараюсь держаться подальше.

      Я пыталась решить проблему простым, но постыдным для “такой большой девочки” способом. Просилась, а то и без спросу лезла в родительскую постель. Мама сердилась, она вообще в то время была раздражительная (и хоть бы кто-нибудь мне объяснил, что она беременна Танькой!). Бабушка грозила пальцем и своим любимым словечком: “негигиенично!” Папа… ну да, именно папа сделал тогда поистине блестящий, спасительный ход.

      – Понимаешь, – сказал он, – мы же всё равно будем вместе спать.

      Это означало: даже когда мы ненадолго разойдёмся каждый в свою кровать, в свой сон, в своё отдельное забытьё, мы всё равно будем думать друг о друге, помнить друг про друга и каким-то чудесным образом поддерживать связь. Уж не знаю, как он сумел меня в этом убедить, но заклинание подействовало.

      Теперь, отправляясь вечером к себе за шкаф, я неизменно спрашивала:

      – А мы будем вместе спать?

      – Ну конечно, – заверял меня папа, если был дома. А если он ещё не вернулся с концерта или записи, я задавала