ASAP. Дело срочное. Акси О

снова хватаюсь за телефон. Помимо сообщений от Дженни мне пришло сообщение от секретаря Парк с информацией о завтрашнем рейсе, а кроме того, сообщение от секретаря Ли, который работает на моего отца. Он пишет, что назначил мне встречу с бабушкой по отцовской линии – я должна приехать к ней домой через две недели. Сделав скриншот сообщения, я нахожу в телефоне переписку с мамой, а последнее сообщение от нее пришло больше месяца назад, и прикрепляю снимок. Раньше мы всегда посмеивались над причудами отцовских родственников, Чон Соджин по сравнению с моей тетушкой – просто ангел. Мой палец замирает над значком «отправить».

      В последнее время в отношениях мамы со свекром и свекровью появилась некая напряженность. Возможно, подобное сообщение только напомнит ей, что они, в сущности, отгородились от нее. Неважно, что мои родители разошлись по вине отца – его родня всегда будет винить мою мать.

      Я удаляю скриншот и вместо этого пишу секретарю Ли, что прибуду в назначенное время.

      Швырнув телефон на кровать, вжимаюсь лицом в подушку. Может, если долго пролежать в таком положении, удастся одурачить собственный мозг, и он решит, что я заснула. В итоге удается добиться противоположного эффекта. В темноте воспоминания о прошлой поездке в Нью-Йорк становятся особенно отчетливыми. Тогда была не зима, а лето. Мы гуляли по тротуарам в сандалиях, ели столько сладкого, что пальцы вечно были липкими. Помню, как Натаниэль с ослепительной победной улыбкой бежал мне навстречу – он выиграл плюшевую корову. Помню, как мы смеялись, сидя в пиццерии: Натаниэль и Джеву с одной стороны стола, мы с коровой – с другой. Может, во всем виновато именно это воспоминание, но уже в следующую секунду я вскакиваю с кровати, натягиваю спортивный костюм, куртку, засовываю в карман телефон и кошелек.

      Полчаса спустя такси высаживает меня возле пиццерии «У Джо» во Флашинге, в Куинсе[20].

      Я таращусь на неоновую вывеску, гудящую в тишине ночной улицы. Сквозь покрытое инеем стекло видно, как мужчина средних лет, нахмурившись, разгадывает кроссворд. Может, это и есть Джо?

      Когда я вхожу в пиццерию, над дверью звенит колокольчик. Чем ближе я к стойке, тем больше заходится сердце – заказывать придется на английском. Я владею японским, более-менее говорю по-французски и по-мандарински, но английский всегда давался мне с трудом. Достаю хрустящую двадцатидолларовую банкноту – одну из многих. Секретарь Парк обменяла для меня приличную сумму в сеульском банке за день до отъезда.

      – Один кусочек, пожалуйста, – медленно говорю я, стараясь правильно произнести все звуки. Особенно трудно дается «л».

      Джо кивает, берет купюру, сдает сдачу – все до цента.

      – Вы не местная?

      Я морщусь. Неужели акцент такой заметный?

      – Простите, – он почесывает макушку. – Нехорошо как-то получилось. Просто я знаю большинство ребят из этого района, особенно тех, кто заходит поздно вечером, а вас никогда не видел.

      – Я… – пытаюсь подобрать верные слова. – Приехала в гости.

      – А, у вас тут семья? В этом районе живет много

20

Самое большое по территории и второе по населению после Бруклина боро Нью-Йорка.