Сын Петра. Том 3. Шведский стол. Михаил Ланцов

2

      1702 год, февраль, 14. Москва

      Солдат подбросил в костер пару поленьев и погрел руки, протянув ладони к огню.

      Было морозно.

      Но на проходной полкового поста жизнь била ключом. И отнюдь не газовым…

      – Чего хмуришься? – хлопнув товарища по плечу, спросил капрал.

      – А чего радоваться? Сидел бы сейчас в лавке. Бубликами торговал. Эх…

      – А то сейчас у тебя довольствие хуже?

      – Не хуже. Если на круг. Но там было как-то приятнее, роднее.

      – Роднее ему, – хохотнул другой солдат из бывших стрельцов.

      – Свое же… своим же трудом жили.

      – А то сейчас не своим? Али за службу не платят? Вон и жалование положено, и кормление казенное, и мундир, и семье кормление выдают. Дурно ли?

      – Почему дурно?

      – А чего же ты же недоволен?

      – Ну…

      – Многие ли из нас хорошо жили? – спросил еще один солдат. – На городовую службу заступили годовую – и лавки да мастерские стоят. Обузой. Одно разорение. И женки с дитями перебиваются. У единиц дела шли хорошо.

      – Вот! – патетично воскликнул капрал.

      – Но это было наше! – не унимался солдат.

      – Так-то жили плохо, но как-то хорошо! – хохотнул еще один. И наряд у проходной засмеялся.

      – Зубоскальте… зубоскальте…

      – Ишь! – фыркнул капрал. – А чего бы нам не позубоскалить? Али ты в купчишки собрался?

      – Еще чего!

      – Так к чему такие разговоры ведешь?

      – Тоскую…

      Капрал покачал головой.

      Он прекрасно знал, что если такие разговоры дойдут наверх, то этого солдата просто могут выгнать из полка. Чтобы не занимался его разложением. А его он знал давно. Еще с тех времен, когда был его десятником в стрелецком полку.

      Да и, положа руку на сердце, многие из стрельцов ностальгировали.

      Солдатская служба не стрелецкая. Воли меньше.

      И глухое ворчание не прекращалось.

      Ни на минуту.

      Стрельцам сложно было смириться с тем, что их понизили статусом. До солдат. А именно так это ими и воспринималось. Хотя по уровню материального обеспечения их служба стала лучше. Ощутимо лучше…

      Капрал посмотрел на солдата, что нес дрова к костру.

      Усмехнулся.

      Новая форма ему нравилась больше старого платья[6]. В первую очередь тем, что шить ее самому не требовалось. Выдавали из казны.

      Всю и все.

      От исподнего до головных уборов, обуви и прочего. Раньше о таком и помыслить было нельзя. А теперь – вот, пожалуйте.

      Новая форма, в которую переодели все московские полки, была максимально единообразна и стандартизирована. Только офицерам определенные поблажки допускались, причем небольшие. Ну и по видам войск имелись небольшие отличия, минимальные. А вот от такой блажи, когда своя форма для каждого

6

На иллюстрации не новая форма, а импровизация на тему.