Вейджер. Реальная история о кораблекрушении, мятеже и убийстве. Дэвид Гранн

а температура ниже нуля, но также короче световой день, когда различима еще никем не картографированная береговая линия. Он утверждал, что все эти причины делают плавание вокруг этого неизвестного берега «самым пугающим и ужасным».

      Однако с октября 1739 года, когда объявили войну, «Центурион» и другие военные корабли эскадры, в том числе «Глостер», «Перл» и «Северн», застряли на верфи в ожидании ремонта и снаряжения к следующему походу. Чип беспомощно наблюдал, как бегут дни. Наступил январь 1740 года. Потом февраль и март. С объявления войны с Испанией прошло почти полгода, но эскадра так и не была готова к отплытию.

      Британский флот – грозная сила. Военные корабли были одними из сложнейших из всех доселе созданных машин – настоящие плавучие деревянные крепости, движимые чрез бурные воды попутным ветром. Отражая двойственную природу своих создателей, они замышлялись как орудия убийства и дома, где сотни моряков жили вместе, как одна семья. В летальной плавучей шахматной партии эти фигуры были расставлены по всему земному шару ради достижения провидения сэра Уолтера Рэли: «Тот, кто владеет морями, владеет мировой торговлей, тот, кто владеет мировой торговлей, владеет богатствами мира»[41].

      Чип знал, сколь превосходен «Центурион». Быстрый и крепкий, почти тысячу тонн весом, и, как и другие боевые корабли эскадры Ансона, с тремя возвышающимися мачтами и перекрестьями реев – деревянных рангоутов, на которых поднимают паруса. «Центурион» мог одновременно идти под восемнадцатью парусами. Его корпус блестел лаком, а корму золотым рельефом окаймляли герои греческих мифов, в том числе властитель морей Посейдон. На носу красовалась вырезанная из дерева пятиметровая фигура льва, выкрашенная в алый. Корпус был обшит двумя слоями досок, что местами придавало ему толщину более тридцати сантиметров и обеспечивало надежную защиту при обстрелах – не всякое ядро пробьет такую обшивку. На корабле было несколько палуб одна над другой. На двух из них по обеим сторонам располагались ряды орудий – их грозные черные дула торчали из квадратных портов. Пятнадцатилетний гардемарин Огастес Кеппел, один из протеже Ансона, хвастал, что против могущественного «Центуриона» у других военных кораблей «нет ни единого шанса»[42].

      Тем не менее даже в самые благоприятные времена строительство, ремонт и оснащение судов – геркулесов труд, а в период войны – и вовсе хаос. Королевские верфи[43], одна из крупнейших производственных площадок в мире, были забиты кораблями – давшими течь, недостроенными, требовавшими загрузки и разгрузки. Суда Ансона стояли на приколе в месте, прозванном «Гнилой ряд». Какими бы сложными ни были военные корабли с их парусным движителем и смертоносным артиллерийским вооружением, изготавливали их преимущественно из простых и недолговечных материалов – в первую очередь из дерева[44]. Строительство одного большого военного корабля могло потребовать до четырех тысяч деревьев и вырубки не менее сорока гектаров леса[45].

      Основным

41

Цит. по Luc Cuyvers, Sea Power. С. 14.

42

Keppel, The Life of Augustus, Viscount Keppel, Admiral of the White, and First Lord of the Admiralty in 1782–1783. Vol. 1. C. 155.

43

Нет более важного исследования управления военно-морским флотом того периода, чем книга Даниеля Бо – Daniel Baugh, British Naval Administration in the Age of Walpole. Я опирался на нее, а также на его отредактированную коллекцию документов из первоисточников – Naval Administration, 1715–1750. Я также опирался на обширные интервью Бо.

44

О том, как строились и оснащались военные корабли, см. работы Брайана Лавери, прежде всего Brian Lavery, Building the Wooden Walls: The Design and Construction of the 74-Gun Ship Valiant; и Lavery, The Arming and Fitting of English Ships of War, 1600–1815. Лавери щедро помогал мне с бесчисленными интервью и проверкой фактов в этих разделах книги.

45

Стволы дубов, в том числе компасного дуба, который имел естественные изгибы для каркаса, достигали зрелости примерно за сотню лет. Корабелы рыскали по Земле в поисках древесины. Многие мачты – «большие палки» из более гибких пород дерева, таких как сосна, – везли из американских колоний. В 1727 году подрядчик военно-морского флота в Новой Англии сообщал, что только за одну зиму «было срублено не менее тридцати тысяч сосен» и что через семь лет, если так будет продолжаться, «во всех этих провинциях не останется и тысячи стоящих мачтовых деревьев». Это первое проявление обезлесения.