Мертвецы и русалки. Очерки славянской мифологии. Дмитрий Зеленин

и навсегда поступает в полное распоряжение чертей[154]. По-видимому, народ думает, что черти обманывают колдунов, насылая на них смерть ранее надлежащего срока: в таком случае, действительно бы, смерть всякого колдуна была преждевременною. Но о таком обмане источники наши прямо не говорят[155].

      Смерть колдуна в народных рассказах изображается обыкновенно такими чертами: черти сдирают кожу с колдуна, съедают его мясо, а потом один черт залезает в кожу и остается там[156]. Иногда же это происходит проще: при смерти колдуна черт – один или несколько их – залезает покойнику в рот[157].

      Дальнейшее поведение заложного колдуна ничем не отличается от поведения обычного заложного покойника. «Я ведь был сильный еретник (т. е. колдун), – говорит покойник похоронившему его солдату. – Я могу ходить и после погребенья»[158].

      «Колдун и по смерти своей может в полночь вставать из могилы и ходить, если не подрежут ему пятки и не пришпилят его в могиле осиновым колом к земле»[159]. «Как утопленники, удавленники, так и колдуны по смерти своей непременно бродят по земле, начиная с заката солнца и до петухов, т. е. до полночи» (Орловская губ.)[160]. Колдуны и по смерти могут вставать из могил и мстить тем, на кого при жизни имели неудовольствие[161].

      Только, конечно, покойный колдун может принести людям гораздо больше вреда, чем обыкновенный заложный покойник: колдун еще при жизни привык вредить людям и весьма опытен в насылании людям различных болезней (ср. § 8, 3). А потому неудивительно, что колдуны-мертвецы, приходя в дома, приносят прежде всего болезни[162].

      «Колдуны и после своей смерти много делают зла людям: они по ночам встают из могилы и доят коров, бьют скотину, прячут оставленные ими деньги, приносят болезни своим домашним, пугают и даже обирают на дорогах и под. Чтобы остановить таковые похождения, мертвеца перекладывают в другую могилу, или же, вырыв, подрезывают пятки и натискивают туда мелко нарезанной щетины, а иногда просто вбивают в могилу осиновый кол» (Саратовский уезд)[163].

      Белорусы рассказывают, что умерший чаровник после смерти является в виде нечистых животных – кошки, простой и летучей мыши и проч.[164].

      В Роменском у. Полтавской губ. «встают из могилы химородки, вовкулаки и видьмачи. Такими они бывают от рождения или же выучиваются»[165].

      В Новоград-Волынском у. мертвецы, выходящие из могилы, называются домовиками. «Ими бувають тилько видьмаки, котори знають». Один покойный колдун ходил так целый год: пугал людей, воровал хлеб «и на дерево наверх выносив» (т. е. хлеб?). В могиле его не оказалось. Ходил он немой, ничего не говоря, черный, в той одежде, в которой его похоронили[166].

      § 11. Во многих местах Европейской России существует обычай кидать на могилы некоторых заложных покойников (б. ч. самоубийц)

154

Этн. обозр. 1900, № 4. С. 95 и др.

155

Есть лишь сообщения о том, что злые духи издеваются всячески над умирающим чародеем (Сборн. II Отдел. Ак. н. Т. 51. СПб., 1890. С. 570: Белорусский сборник); из утробы или рта умирающего чаровника выбегает кошка или мышь, или другое животное (там же, с. 519).

156

Зеленин. Опис. рукописей, 895: рассказ Боровичского у.; Ончуков. Северные сказки. С. 234, № 87: сказка Петрозаводскаго у.

157

Зеленин. Вятск. сказки, 203, № 66. Нечто подобное бывает иногда, по-видимому, и с опойцами; по крайней мере, Юрлов из Симбирской губ. сообщает: «Сквозь хомут, снятый с потной лошади, можно увидать, как сдирают с опойцы черти кожу» (АГО. XXXVII, 16. Л. 22).

158

Зеленин. Вятские сказки. С. 80, № 20.

159

АГО. XXXVII, 4, рукопись о. Кроткоса из Корсунского у., 1850 г.

160

Этн. обозр. 1900, № 4. С. 95.

161

Черемшанский. Опис. Оренб. губ. С. 211.

162

Терские ведомости, 1881, № 25: Народные поверья на р. Сунже (у русских).

163

А. И. Розанов. Простонародная медицина в Сарат. у. (АГО. XXXVI, 48).

164

Белорусский сборник (Сборн. II Отд. Ак. н. Т. 51. Сиб. 1890. С. 519).

165

Русск. филол. вестн. 1890, № 4. С. 338–339, ст. И. Созоновина.

166

Там же. С. 337–338.