Алёнушка. Александра Миронова

бы ее не обижает!

      – Что вы имеете в виду? Это мама меня так назвала! – с вызовом почти выкрикнула она, гордо задрав подбородок и уставившись на Изабеллу покрасневшими глазами.

      – Разумеется, – кивнула Изабелла, – никак иначе она тебя и не могла назвать.

      – Что…

      – Давай обсудим семейные драмы позже, – поморщилась Изабелла. – Скажи, тебе удобно так сидеть?

      – Что? – Алена, совершенно сбитая с толку, уставилась на собеседницу. Та устроилась в уютном кресле, погрузившись в его мягкие объятия, а ноги положила на стоящий перед ним пуфик.

      – Тебе удобно так сидеть? – тоном учительницы, обращающейся к капризному ребенку, повторила Изабелла.

      – Да… – тихо ответила Алена, которой отчаянно хотелось последовать примеру хозяйки квартиры и дать отдых ноющей спине, но, разумеется, она не могла себе это позволить.

      – Почему ты врешь? – искренне изумилась Изабелла.

      – Я не вру, – прошептала Алена, чувствуя, как краска заливает щеки.

      – Разумеется, врешь. Никому не может быть удобно сидеть на краю дивана, как истукану, рискуя с него свалиться в любой момент. Сядь как тебе удобно. В конце концов, ты не в гостях.

      – А где? – Алена подняла заплаканные глаза и мутным взглядом уставилась на Изабеллу. Та казалась черным пятном на зеленом кресле.

      – Ты у себя дома.

* * *

      Алена проспала почти сутки. После утреннего разговора Изабелла Максимовна выдала ей чистую пижаму и отправила принять ванну с дороги.

      Что это была за ванная! С изумлением Алена опознала в ее отделке натуральный итальянский травертин. Сдержанный бежевый оттенок довершал впечатление: как и вся квартира Изабеллы, ванная комната просилась на страницы модного журнала.

      Кроме самой ванны на причудливых львиных ножках, там стояла современная душевая кабина с разнообразными массажными насадками и даже небольшаяинфракрасная сауна. Большое зеркало, по виду старинное, в золоченой раме. На потолке – спадающая каплями хрустального дождя люстра. В гранях преломлялось пламя свечей, которые Изабелла зажгла для Алены в ванной, играло миллионом оттенков и создавало по-настоящему сказочную атмосферу.

      Едва переступив порог, Алена вдруг почувствовала, как с плеч спадает тяжесть последней недели. Она легла в горячую воду, которую для нее подготовила Изабелла, щедро добавив в нее пенное средство, пахнущее одновременно розой и лавандой, и закрыла глаза. Теплая вода убаюкивала и расслабляла. Сквозь полудрему Алена расслышала, как кто-то пришел в квартиру, затем раздался звук пылесоса. Разумеется, у этой Изабеллы Максимовны имеется домработница. Представить ее драящей унитазы в шикарном платье было решительно невозможно. Дальше нить Алениных размышлений стала витиеватой, в ней причудливым образом переплелись Изабелла, пиковая дама, русская живопись и помидоры Надежды Алексеевны. Пришла в себя она от холода. Кажется, она умудрилась задремать. Еще не хватало утонуть в гостях. Впрочем, возможно это был бы лучший выход