Последний защитник. Эндрю Тейлор

пять или шесть лет воля Божья проявляет себя довольно странным образом.

      – Не нам подвергать Его сомнению. – Священник выдержал паузу, но старуха ничего не сказала. – Полагаю, миледи, речь идет о завещании? Послать за стряпчим снова?

      – Нет. Я хотела поговорить совсем о другом. Пожалуйста, велите принести свечу. Становится все темнее и темнее.

      Уайт приоткрыл дверь. Клейпола в комнате не было, но служанка уже зажгла свечи и принесла одну.

      – Госпожа будет сейчас принимать свое снадобье? – спросила она, протягивая гостю свечу.

      Слух у старухи был острый.

      – Вот же глупая женщина, – пробурчала она. – Нет, сейчас не буду. Позже. Поди прочь!

      Священник закрыл дверь каморки и поставил свечу на консоль на стене. Госпожа Кромвель наблюдала за ним. Ему показалось, что она сильно похудела за последние три месяца и теперь иссохшее тело под одеялами было не больше, чем у ребенка. Уайт помнил ее в расцвете лет, когда эта статная круглолицая женщина была полна кипучей энергии и ловко управляла домом. На протяжении семи лет после смерти своего мужа Оливера Кромвеля она медленно, но верно менялась к худшему. Казалось, постепенно само время пожирает ее.

      – Присаживайтесь, господин Уайт.

      Возле сундука стоял низкий стул. Другой мебели в каморке не было, не считая кушетки, на которой лежала больная. Когда священник сел, колени чуть не доставали ему до подбородка, а пола почти не было видно.

      – Свечи мне ни к чему, – продолжила госпожа Кромвель, – когда я вижу кровь на стенах. А иногда я чувствую ее запах. Запах свежей крови. Вы понимаете?

      – Это все из-за лихорадки, миледи, уверяю вас. Никакой крови на самом деле нет.

      Она издала низкий дребезжащий звук, который можно было принять за смех.

      – Нет, сэр. Кровь есть всегда. Слишком много крови. Но пока хватит об этом. Окажете мне еще одну услугу? А также будете моим душеприказчиком?

      Уайт склонил голову:

      – Как вам будет угодно, миледи. Сделаю все, что в моих силах.

      – Вы с Кэтрин не будете в обиде. Когда я покину этот мир, вам тоже кое-что достанется. – Из-под одеял появилась рука, маленькая и сморщенная, как обезьянья лапка. – Возьмите.

      Это оказался железный ключ длиной три дюйма, теплый на ощупь, согретый теплом его хозяйки.

      – Откройте сундук, сэр. Внутри найдете связку бумаг, на самом верху. Будьте добры, дайте их мне.

      Уайт сделал, как она велела. Бумаги были перевязаны широкой черной лентой. Внизу под ними он увидел темную богатую ткань. Пламя свечи сверкнуло на золотой нити, оживляющей строгую материю. Наследие былых дней, проведенных в Уайтхолле, с грустью подумал священник, гадая, что еще хранит этот сундук, какие там лежат сувениры на память о других местах, о других, лучших временах.

      Госпожа Кромвель развязала ленту и велела:

      – Держите свечу выше.

      Она уткнулась в документы. На одном Уайт заметил знакомый почерк усопшего супруга миледи, самого лорд-протектора Оливера Кромвеля, да будет благословенна его память. Старуха замерла,