Девять кругов мкАДА. Евгения Сафонова

кикимору в сумку и перепродавали богатым чудакам, которые хотели поселить «элитную зверушку» в свой свежепостроенный загородный дом или в квартиру в новостройке. Чтоб не ждать, пока сам заведется. Сейчас-то у домов души почти нет, надо долго ждать, пока домовой вырастет. Как плесень в сыром углу. Только весьма милая и полезная плесень. А так – заплати и держи в свое удовольствие, как кошку. Но если сбежит, то тут мы уже гарантию не давали. Наше дело – доставить в целости.

      Но иногда до домовых первыми добирались колдуны. Черный рынок нечисти был развит ничуть не хуже, чем наш, почти легальный.

      Нечисть для колдунов всегда была ценным ресурсом. Ее использовали как источник энергии для колдовства, ради ингредиентов для зелий и даже для жертвоприношений, когда вызывали более сильных иномирных сущностей. Департамент по контролю за нечистью особо им не препятствовал, и, я уверен, наша начальница сама информировала глав колдовских общин по поводу того, где водилось больше всего нечисти, и какая была особенно бестолкова. На лешачат они раньше не покушались, брали только анчуток, мелких бесов, кикимор и домовых – тех, кто был слишком глуп или неповоротлив, сам попадался в сети и охотно шел на приманку-заклинание. Но лесовые всегда были «элитой» городской нечисти и чтобы вот так нагло охотиться на их детей?..

      Звучало неправдоподобно, но не верить Игорьку, и правда испугавшемуся, у меня не было причин. Он, конечно, хитрый и изворотливый малец, но мы с ним дружили.

      Да и главного водяного в Москве действительно не было больше ста лет, хотя водная нечисть существовала. Вполне возможно, что происходило что-то, о чем знали только колдуны.

      – Ты видел колдуна, который охотился бы на лешачонка? – спросил я и украл одно крылышко из картонного ведерка.

      Игорь с деловитым видом покивал:

      – Видел. Ходит тут один, в черной кожанке. На внедорожнике ездит.

      – И как ты понял, что он именно на вас охотится?

      Игорь поскреб кончик носа тонким пальцем и посмотрел на меня, как на дурака:

      – Алло, у нас тоже развито сарафанное радио: слухи, шепотки, разговорчики. Кто-то сказал, другой услышал, третий передал. Так все наши и узнали.

      – Ладно. – Я вздохнул. – Понятно, агентство «бабушка надвое сказала». Я поспрашиваю у своих, а пока полезай в сумку. Дружба дружбой, но порядок должен быть. Скажу начальнице, что колдуны одурели. Пускай сама разбирается.

      Игорь карикатурно застонал:

      – Да достал ты со своей сумкой! Тесно там, говорю же!

      – Нормально.

      Расстегнув молнию, я огляделся по сторонам. Народу в кафе было не очень много, и большинство занимались своими делами. Кто болтал парочками и компаниями, кто-то просто не отрываясь стучал пальцем по экрану телефона. Наверное, мы сможем провернуть трюк с исчезающим лешачонком, не прячась в туалете.

      Из сумки привычно запахло хвоей. Сам я, понятно, никогда туда не залезал: для человека это невозможно, но нечисть, юркнув в сумку, попадала в свою привычную среду обитания.