Серебряная смерть. Нора Робертс

– не раздел жертву и даже не разорвал на ней одежду, – сказала она Рорку. – Просто избил, изнасиловал и задушил тонкой проволокой – по внешнему виду серебряной. Концы проволоки перекрещиваются спереди, значит, убийца душил жертву, находясь с ней лицом к лицу – очевидно, стоя над ней. Ты сделал видеозапись во всех ракурсах?

      – Да.

      Кивнув, Ева приподняла голову жертвы, разглядывая проволоку на затылке.

      – Сними это, – велела она. – Проволока все равно могла немного сдвинуться, когда мы переворачивали ее… Смотри-ка, на затылке проволока не сломана и кровотечение минимальное. Убийца воспользовался проволокой уже после избиения и изнасилования; по-видимому, к этому моменту жертва уже не сопротивлялась. Он просто накинул на нее проволоку через голову, перекрестил кончики спереди и потянул в разные стороны. Едва ли это заняло много времени.

      И все-таки Ева не могла не думать о том, как разрывалось горло девушки от сдавливающей его проволоки, от криков боли и ужаса. О том, как бешено колотилось ее сердце и из-за недостатка кислорода эти звуки отдавались в ушах, словно раскаты грома. Пятки бились об пол, руки судорожно хватали воздух, покуда кровь не хлынула в мозг, а сердце не остановилось…

      Ева шагнула назад. Больше она ничего не могла сделать без оборудования.

      – Мне нужно знать, кто зарегистрирован в этом номере и каковы правила обслуживания. Я должна поговорить с Хайлоу и еще с кем-нибудь из прислуги, кто хорошо знал жертву. – Ева заглянула в стенной шкаф, проверила содержимое туалетного столика. – Ни одежды, ни лекарств. Пара использованных полотенец, но их могла бросить сама убитая, выйдя из ванной. Кто-нибудь вообще зарегистрировался в этих апартаментах?

      – Я это выясню. Тебе понадобятся ее ближайшие родственники?

      – Да, – вздохнула Ева. – Муж, если он у нее был, друзья, любовники… Когда имеешь дело с сексуальным убийством, в девяти случаях из десяти виновным оказывается кто-то из них. Но, по-моему, это десятый случай. Здесь нет ничего личного – ничего интимного или страстного. Жертва, похоже, не слишком интересовала убийцу.

      – В изнасиловании не может быть ничего интимного, – заметил Рорк.

      – Может, – возразила Ева. Она знала это лучше большинства других. – Какая-то предшествующая связь между насильником и жертвой, даже фантазии насильника создают определенную интимность. А здесь все было проделано хладнокровно и бесстрастно. Держу пари, он потратил больше времени на избиение, чем на изнасилование. Впрочем, некоторых мужчин это стимулирует.

      Рорк подошел к ней и коснулся ее щеки.

      – Ева, передай это дело кому-нибудь другому.

      – Что? – Она вздрогнула и уставилась на него. – Почему я должна это сделать?

      – Потому что оно причиняет тебе боль.

      Ева и раньше замечала, что он старается не упоминать об ее отце – о побоях и насилии, которым она подвергалась до восьми лет…

      – Любое убийство причиняет боль, если ты ему это позволяешь, – спокойно ответила она и снова посмотрела на Дарлин Френч. –