Лялька, или Квартирный вопрос (сборник). Наталья Нестерова

Виола.

      – Не заблуждайся. Если бы за твое убийство не пришлось сидеть в тюрьме, я бы тебя кокнула.

      Даша встала, пошла к дому.

      У своего парадного, открыв дверь, Дарья замерла на секунду, развернулась к Виоле и сказала:

      – Кремами своими не пользуйся и лосьонами.

      – Что? – не поняла Виола.

      – В ванной у тебя… Я в кремы и лосьоны отбеливатель и пятновыводитель намешала. И еще. В туфли тебе, которые в прихожей, клею бухнула.

      – Спасибо, что сказала!

      Дарья вошла в подъезд.

2008 г.

      Грезиетка

      Повесть

      Пятнадцать лет назад грезиеткой я называла девушку Олю, мою ровесницу. Я была студенткой университета, а Оля – коммунального техникума. Она приехала к нам в Москву, прожила месяц и оставила после себя не лучшие воспоминания. Оля – подруга моей двоюродной сестры из Петрозаводска. Заявилась в столицу ради своего жениха Леши, курсанта какого-то военного училища.

      Сказать, что Оля была влюблена в Лешу, значит ничего не сказать. Это была не страсть, а настоящая болезнь, лишившая Олю любых мыслей, кроме грез о Леше, отбившая всякую активность, не направленную на встречу с женихом. Днями Оля валялась на диване, слушала сентиментальные (и, откровенно говоря, пошловатые) песни, крутившиеся по кругу. К вечеру поднималась, долго и тщательно красилась, напяливала мой наряд (вначале спрашивала разрешение, а потом брала без спроса) и ехала на свидание к Леше. По воскресеньям свидание начиналось в полдень.

      Меня Оля нервировала и раздражала, как мелкий камушек в ботинке.

      – Может она пол подмести и картошку к ужину почистить? – зло спрашивала я маму.

      – Не придирайся к Оле, – отвечала мама. – Видишь, девушка не в себе.

      – Но она совершенно в себе, когда трескает приготовленный тобой обед. А посуду за собой помыть любовь не позволяет?

      Мама все прощала Оле-нахлебнице, потому что Оля расписывала свою любовь весьма трогательно:

      – Все время думаю о нем и только о нем. Мечтаю, картинки мысленно рисую, прямо как кино. Мы с Лешей на море, или в лесу, или гуляем. Я с ним постоянно разговариваю про себя. Не могу без него! Совсем! Мне нужно, чтобы он каждую секунду был рядом. Умираю без него! Так чувствую: Леша рядом – я живая, нет Леши – умираю. На все могу пойти, чтобы только не отлипать от него.

      Она и не отлипала. Видела я их вместе: Оля спрутом повисла на его руке, голова поднята, губы просят поцелуя. Леша стесняется, но целует, дрожит вожделенно. Оля еще и еще требует, не видит ничего вокруг, ее не интересует, что люди подумают.

      Леша извиняется:

      – Оль, я же в форме. Погоди, сейчас в скверик уйдем.

      Ничего особенного Леша из себя не представлял.

      Рост и интеллект средние, манеры и повадки провинциальные. Уголки рта у него были чуть задраны вверх, поэтому выражение лица – клоунское, но доброе. Часто улыбается. Улыбка замечательная – недалекого парня, славного,