Волшебный компас Колумба. Неизвестный шедевр Рембрандта. Наталья Александрова

мириадами звезд. Тоня хочет найти на небе ковш Большой Медведицы, но его нет, и Полярной звезды тоже нет. И Тоня понимает, что звезды такие крупные и яркие, какие не могут быть на северном небе. Пахнет свежестью, и ее ложе тихонько покачивается.

      Да ведь она же на корабле, поняла она, а вокруг открытое море. Или даже океан.

      Тоня вздрогнула от свежего ветерка и очнулась на самой обычной кровати в самой обычной комнате. Что это был за сон? Во всяком случае, он куда приятнее яви. И вообще, лучше быть одной, чем с такими родственничками, как у нее. Мать бросила в младенчестве, тетка… Пожалуй, тетка относилась к ней неплохо, и она, Тоня, могла бы быть к ней повнимательнее.

      Тетя Лина умерла, когда Тоня жила еще с Викой. Оказывается, она болела уже давно. Онкология. Но она никому не говорила, даже мужу своему. Ему-то уж всяко не нужно было говорить – все равно помощи никакой не было бы.

      Но вот что к Тоне тетка не обратилась – это уж, конечно, Тонина вина. Она когда замуж выходила, то думала, что уходит из той квартиры навсегда, что дядьку-то уж, во всяком случае, больше никогда не увидит. Думала, что закрыла эту страницу своей жизни.

      Ошиблась, конечно, как и всегда. Не получилось у нее счастливого замужества. Но про это лучше не вспоминать сейчас, а то вообще до утра не заснешь.

      Тетка в больнице не лежала, дома и то недолго на больничном была. Дядька позвонил – умерла, говорит, вчера вечером, уже увезли ее. Деньги нужны на похороны.

      А если бы не деньги, то и не позвонил бы. Тоня прибежала – как, что, отчего умерла-то? Тут и выяснилось все про теткину болезнь. В участковой поликлинике так и сказали – лечение ничего не дало, она все про себя знала и родственникам говорить запретила.

      Ну, похоронили, поминки справили, народу было прилично – соседи, учителя из колледжа.

      А через несколько дней звонит ей дядька – и ну по телефону матом крыть.

      Тоня тогда отвыкла от его криков, так просто бросила трубку. Так дня два продолжалось. Наконец сообразил он, что криками ничего не добьется, и объяснил суть.

      Оказалось, тетя Лина оставила свою долю квартиры Тоне. Специально нотариально все оформила. А дядьке ничего не сказала. И после смерти никакого ему письма с объяснениями – того, мол, с тебя хватит, что есть. Ужас, как дядька рассвирепел, никогда Тоня его таким не видела. Судом грозил, адвоката нанял, я, орет, тебя, такую-сякую, вообще без площади оставлю!

      Справки принес, что он пенсионер и инвалид труда. Откуда уж взял, купил, наверное, инвалидность, он всегда был здоров как бык, на нем стадион вспахать можно.

      Нотариусу, видно, слушать все это надоело, он и спрашивает строго: чего конкретно от племянницы хотите? Чтобы она вам квартиру отдала? В честь чего? Дядька так оторопел и снова начал про больного пенсионера, которого все обижают. Ну, нотариус его из кабинета выгнал и говорит Тоне вполголоса, что закон, конечно, на ее стороне, но дядька может судиться, ему спешить некуда и заняться нечем. Втянет Тоню в тяжбу, а ей это надо? Лучше договориться по-хорошему, чтобы квартира была у них пополам. А он уж дядькино согласие обеспечит.

      Тоня-то