В семье не без убийцы. Дарья Калинина

ее сейчас, она по-приятельски кивнула. И, прислонив тяжелую плазму к стене возле лифта, она вытерла тыльной стороной руки лоб и произнесла:

      – Ты уже слышала, что Ромка учудил?

      – Если вы про убийство, то да.

      – А про что же еще? Я как сегодня у следователя побывала, так сразу сюда рванула. Вещи спасать.

      – Вещи?

      – А ты как думала? Уже телефона недосчитались. Где он?

      – Телефонный аппарат полицейские забрали, вроде бы я у них его видела.

      – Ну все! – расстроилась женщина. – У этих вовек ничего назад не выбьешь. Обидно. Телефончик-то навороченный был, и с автоответчиком, и с функцией определения номера, и еще черта в ступе там было, мы бы и сами с отцом таким не отказались бы пользоваться. Наташка всегда себя ценить умела, все только самое лучшее и потому дорогое покупала, импортное. Обидно, если все это пропадет.

      – Почему вещи должны пропасть? Ну телефон взяли полицейские, но остальное-то?

      – Так ты мозгами-то пораскинь, – посоветовала ей Марина. – Квартира в ипотеке, то есть в залоге у банка. Наташка убита, Ромка в тюрьме. Кто проценты по кредиту платить станет? Я? Или отец? У нас таких денег нет. А коли нет денег, значит, рано или поздно банк квартиру опишет. Вот я и решила – квартиру не спасти, пусть. Так хоть вещи сохраним. Мишка подрастет, ему передадим.

      И, утерев с лица то ли пот, то ли слезы, женщина осведомилась у Мариши:

      – Кстати, мальчишка-то где? У тебя?

      – Нет. Мне Михасика никто не оставлял.

      – Новое дело, – выпрямилась Марина во весь свой богатырский рост. – Где же пацан-то? Следователь сказал, что мать его няне отдала, я думала, что тебе.

      – Увы, не мне.

      – Может, у кого из соседей он?

      – Нет. Наташа отдала Михасика няне, а та его увезла.

      Марина повернулась к мужу, все еще стоящему у нее за спиной с огромной коробкой в руках.

      – Слышишь, отец, Мишка у нас пропал. Да поставь ты кастрюли уже!

      Мужчина опустил коробку, но неуклюже, кастрюли звякнули. Это вызвало новый взрыв негодования у его жены:

      – Осторожней, горе ты мое луковое! Ничего тебе доверить нельзя! Кастрюли и те умудришься поломать.

      И, снова повернувшись к Марише, спросила у нее:

      – Чего за няня хоть? Какая она из себя?

      Мариша описала. И круглое полное лицо Марины исказилось от недоумения.

      – Не знаю такой бабы. Длинная, носастая и в парике? Нету такой среди наших.

      Теперь пришел черед удивляться уже Марише.

      – Я была уверена, что эта женщина какая-то близкая знакомая Наташи. Они разговаривали между собой так, словно сто лет дружны. Но по возрасту женщина в подруги молодой женщине не годилась, вот я и подумала, что, вероятно, это какая-то ваша родственница.

      – Может, со стороны Ромки родня? Хотя чего бы Наташке к Ромкиным родакам соваться, могла бы и у меня попросить.

      Мариша тоже считала, что к родне своего мужа Наташа стала бы обращаться разве что в самом крайнем случае.