Сын Петра. Том 2. Комбинация. Михаил Ланцов

случае тремя.

      Посему царь хоть и выслушал сына, но отмахнулся.

      Он и сам видел: еще несколько секунд – и дали бы шестой.

      А так…

      Это все казалось мелочью, потому как он прекрасно представлял себе огневое воздействие пехоты, ведущей столь частый огонь.

      – Отчего же иные полки не упражнялись в этом деле?

      – Бутырский полк выделен генералом Гордоном под опыты, – пояснил князь Михаил Михайлович Головин. – Предложения царевича выглядели очень смелыми, и до получения успеха в них Алексей Семенович Шеин не желал распространять сию практику на все полки.

      – Кроме штыкового боя, – поправил его Борис Петрович Шереметьев.

      – Да и то ограниченно, – добавил Алексей. – Учеба штыковому бою велась спустя рукава. А дело стоящее.

      – Да… да… – покивал царь.

      На Шеина он был зол со времен бунта, подозревая его в том, что колебался, что едва не перешел на сторону Софьи. Если бы мог…

      – Так чего теперь ждать? – хмуро произнес Петр Алексеевич после небольшой паузы. – Распространить сие доброе дело на все московские полки.

      – Даже на те, что набраны из стрельцов? – спросил Ромодановский.

      – Мыслишь, их учить не стоит? С дрекольем на врага посылать?

      Князь-кесарь промолчал.

      – Отец, Бутырский полк до конца не обучен. Да и сложно это. Тут требуется и его реорганизация, и перевооружение. Голландские мушкеты хоть и добры, но совсем не приспособлены для частой стрельбы.

      – Не приспособлены? Отчего же? Пять выстрелов в минуту – это очень славный результат.

      – А можно семь. Да и штыковой бой таким мушкетом вести сложно.

      – А отчего ты зовешь сие оружие мушкетом, а не фузеей, как ныне всюду принято?

      – Я сравнил старые мушкеты дедовских времен. Еще с фитилем. С новыми голландскими. И не нашел в них отличий. Ни размером, ни стволом, ни калибром они промеж себя не отличаются. Разве что замком – на них ныне стоит кремневый, французского образца. Но на них и ранее ставили кремневые, и даже колесцовые, от чего названия не меняли. Так и ныне, в чем смысл нового названия, не понимаю. Мушкет и мушкет. Зачем по-новому его называть? Он от этого лучше стрелять будет?

      Петр нахмурился.

      Чуть подумал, пожевав губами, но возражать не стал, вызвав тем самым определенную гримасу на лице Меншикова. Тот очень внимательно ловил такие приемы для манипуляций царем.

      – А отчего же ты мыслишь сии мушкеты дурными? Вся Европа ими воюет и нахваливает. А ты ругаешь. Не слишком ли круто замахиваешься?

      – В Европе могут выдавать по пять залпов в минуту солдаты?

      – Твоя правда, – усмехнулся Петр. – Сказывай.

      – Герасим! Подь сюды. И бумаги возьми, – крикнул царевич.

      Спустя секунд пятнадцать его телохранитель подбежал ближе и протянул Алексею папку, которую тот передал уже отцу.

      – Я взял несколько максимально сходных мушкетов. Разделил их на равные группы по три штуки.