Крикса. Александр Матюхин

в настолку собралась сейчас поиграть. Заглядывайте, если хотите. Там впятером можно.

      – Настолки! – скривился Марк. – Стратегия или кооперативная? На ресурсы? Зомби валить? Колодостроение? Экономика? Кубиков много? Филлер? Рандом или прям думать надо?

      – Он умничает. Мы придём, – прервал его словесный поток Добрыня. – Сгоняем переодеться и придём, ага?

      – Только папа мой любит выигрывать.

      – Мы тоже, не беспокойся. Зарубу устроим, как на чемпионатах мира. Наверняка есть чемпионаты мира по настолкам.

      Они ушли, о чём-то ещё переговариваясь между собой вполголоса. Галка тоже засобиралась. Заметила, что машина Юлии так до сих пор и стоит у шлагбаума, а самой Юлии уже нет в столовой. Плача или не было слышно, или его заглушала красивая музыка из проигрывателя. В столовой вообще никого уже не осталось, люди как-то быстро разбрелись по домикам, хотя на часах было только начало девятого.

      Кто-то на поляне разжигал костёр.

      Галка закрыла ноутбук, потянулась, разминая плечи и спину. На небе высыпали звёзды, красиво.

      Музыка неожиданно оборвалась, будто чья-то рука резко сняла иглу с пластинки. На секунду стало тихо, а потом Галка услышала плач ребёнка. Далекий и прерывистый.

      – Это твоё?

      Она едва не вскрикнула. Рядом со столом стоял старик-фронтовик и протягивал Галке небольшую глиняную фигурку. Кажется, она видела её в последний раз у Юлии, среди набора людей без лиц, из снов. Вблизи ей стало понятно, что это женщина. Юля очертила пальцами тонкий подбородок, скулы, острый нос и всё, без деталей.

      – Это ты оставила?

      Старик с трудом опирался на клюку. Что-то в его голосе Галку неуловимо насторожило. Как будто он старался говорить с ней спокойно, но едва сдерживался.

      – Нет, больно надо. У Юлии спросите, она же такие фигурки из глины лепит.

      – Кто такая Юлия?

      Ага. Старик был, наверное, сильно взволнован. Или напуган. Что-то в этой фигурке его взбудоражило, в общем.

      – Скульптор, она живёт тут… двенадцатый домик, что ли. Клим Палыч знает. Она свою машину разбила сегодня, вон.

      Фигурка задрожала в старческой руке.

      – Забери, милая, – попросил старик. – Не нужна она тут, ведьма старая. Мне её хватает и по ночам, спасу уже нет.

      – Вы о чём? Что случилось? – Галка осмотрелась. Никого. Вот вообще ни одной живой души рядом, как говорится. Только слышен детский плач и негромкое потрескивание дров в свежем костре. Но даже оттуда голосов не доносилось. Будто костёр горел сам по себе.

      – Милая, я не знаю, откуда это здесь взялось, но я только что будто бы в прошлое провалился. В нехорошее, знаешь. В те времена, о которых я забыть пытался много лет. Все бы мы хотели забыть.

      – Кто – мы?

      – Жители Заступина. Все, кто тогда разбежался отсюда.

      Он поставил небольшую фигурку на стол, возле ноутбука. В свете тусклой лампы Галка разглядела ещё несколько раньше не видимых ею деталей. Юлия хорошо потрудилась с каждым пальцем на обеих кистях рук. Пальцы эти были немного согнуты и выставлены вперёд,