Искусительная маленькая воровка. Меган Брэнди

испарится.

      Я недоверчиво щурюсь.

      – Куда? Какое место?

      – Увидишь, если согласишься, но если поедешь со мной, то у тебя будет работа, постель и еда в месте, свободном от деспотичных взрослых.

      Так, хорошо.

      Когда никто из нас не произносит ни слова в течение нескольких секунд, я облизываю губы.

      – Откуда мне знать, что ты не кинешь меня? – Он определенно кинет меня.

      – Ниоткуда.

      – Кто ты такой?

      – Кто-то, кого ты, возможно, никогда больше не увидишь, независимо от того, что ты выберешь. Три минуты.

      Я пристально смотрю на мужчину, пытаясь уловить смысл в его словах, но как, черт возьми, я могу это сделать? Я убил своего отца, а потом вдобавок выстрелил ему прямо в сердце на глазах у черт знает скольких людей, и по какой-то непонятной причине я не в тюремной камере, а на заднем сиденье гребаной шикарной тачки с бокалами для шампанского и светодиодными лампочками на полу.

      Я никогда в жизни не видел такой машины, даже близко.

      Это трип. Дикий, адский трип. Очень реалистичное дерьмо из потустороннего мира.

      В моей голове крутятся тысячи вопросов, но прямо сейчас мне нужен ответ только на два.

      Первый.

      – Это спасет меня от тюрьмы?

      – Спасет.

      Второй.

      – Моя сестра будет ни при чем, что бы там ни было?

      – Будет. – Он кивает, смотрит на часы, затем снова на меня: – Ну, что скажешь, малыш?

      – Не называй меня малышом.

      Его губы дергаются, и он наклоняет голову, как придурок.

      – Как же мне тогда тебя называть?

      Несколько мгновений я думаю, затем откидываюсь на сиденье и решаю отказаться от части имени, которое мне дали при рождении, принимая новое.

      – Меня зовут Бишоп. Бас Бишоп.

      Он кивает.

      Я киваю в ответ.

      Мы трогаемся с места.

      Глава первая

      Бас

      ВОТ УБЛЮДОК…

      Вздохнув, я присаживаюсь на корточки, показывая на голову чувака.

      – Если бы я знал, что ты кидала, я бы угнал тачку, чтобы разобраться с тобой. – Мои слова до него не доходят. Он меня не слышит из-за того, что у него в ушах звенит так, как бывает, когда зажимаешь барабанную перепонку карандашом.

      Еще как бывает, когда подслушиваешь чужие разговоры.

      Глубокий стон срывается с его губ, он переворачивается на спину, его веки дрожат, он открывает глаза и смотрит на меня.

      Я медленно ухмыляюсь и наклоняю голову.

      – Ты в сознании или все еще на полпути?

      Он снова закрывает глаза, и мой друг Хейзи смеется у меня за спиной.

      – Он в отключке… – Хейзи запинается, его голос становится тише. – И у нас гости.

      Вытирая о футболку кровь с кулаков, я оглядываюсь через плечо и вижу блестящую, греховную мечту каждого парня.

      Изгибы, за которые любой отдал бы жизнь – даже убил бы, – и такая малышка летает, как ветер.

      «Астон Мартин», выкрашенный на заказ в карамельно-голубой цвет,