Черное лето. Майкл Крэйвен

вбок. Она могла бы показаться даже милой, если бы не пугала так сильно.

      – Вы полицейские? – спросила она.

      – Ну, не все, – ответил Олсоп.

      Она не улыбнулась, вообще никак не отреагировала на это шутливое замечание. Олсоп всматривался в ее лицо, пытаясь хотя бы примерно предположить, что сейчас произойдет. Что-то явно должно было произойти.

      Вид у девушки был измученный. Усталые карие глаза, жуткие синяки под ними. Спутанные, безжизненные волосы, торчащие из-под шапки. Острые скулы, кожа, покрытая грязью, расчерченной дорожками слез. Жирные пятна у рта. И она была очень худой. Не модельно худой. Изможденной. Изголодавшейся.

      Олсоп вышел из-за стола, выдвинул стул, и девушка с благодарностью на него плюхнулась. После этого констебль вернулся на свое место, сложил пальцы и опустил на них подбородок.

      – Ну, милочка, чем могу помочь? – Как полицейский старой закалки, он не нуждался в современных гендерно-нейтральных формах обращения.

      Она не ответила. Просто смотрела сквозь констебля. Его могло и вообще там не быть.

      Впрочем, и это не выходило за рамки нормы. Он привык иметь дело с разного рода посетителями и знал, что многим иногда нужно время подумать.

      – Ну вот что, давай-ка начнем с простого. Скажи нам, как тебя зовут?

      Она моргнула и как будто вышла из транса, но, похоже, понятие имени было ей чуждо.

      – У тебя ведь есть имя, верно? У всех есть, – продолжал Олсоп. Девушка так и не улыбнулась.

      Но имя она назвала. И Олсоп понял, что у него серьезные проблемы. У всех них серьезные проблемы.

      Глава третья

      День 4

      Старый чероки сказал своему внуку, который на кого-то разозлился:

      – Позволь рассказать тебе одну историю. И я ненавидел тех, кто поступил со мной несправедливо. Но ненависть причиняет вред тебе самому, а не тем, кто причинил тебе боль. Это все равно что принять яд в надежде, что умрет твой враг. Я много раз боролся с этим чувством. Внутри меня словно два волка борются за власть над моим духом. Один волк добр и не причиняет никому вреда. Он живет в гармонии со всеми, кто его окружает, и ни на кого не обижается.

      – А второй волк, дедушка?

      – Второй, – ответил старик, – полон злобы. Любая мелочь приводит его в ярость. Он не в силах мыслить, так велики его ненависть и гнев. И это беспомощный гнев, потому что он ничего не может изменить.

      Мальчик посмотрел в глаза старому чероки.

      – Какой же волк победит, дедушка?

      Старик улыбнулся.

      – Тот, которого я кормлю.

      Детектив-сержант Вашингтон По недавно размышлял над старой басней о чероки. Всю свою жизнь он кормил злого волка. Ему казалось, что причина очевидна: мать, бросившая его в младенчестве. С возрастом он становился все злее, и чувство покинутости не исчезало. Время от времени оно становилось слабее, но не настолько, чтобы он спокойно проспал всю ночь, не просыпаясь и не дрожа от ярости.

      И теперь он знал, что основой этой ярости стала