Ругачёвские чудеса. Надежда Белякова

повторялась и повторялась. Саша был очень огорчен и раздражен. Марина была смущена и расстроена.

      Однажды, после очередной неудачной ночи любви, Саша поехал купить на «СтройДворе» тяжелые железные цепи. Едва дождался ночи! Настораживающий звон, лязг и грохот металла в тиши спящего Ругачёво озадачивал соседей. И заставлял только гадать о вкусовых пристрастиях этих странных москвичей. А ведь Саша был москвич. А значит, по местным ругачёвским меркам, – уже странен. А тут еще такое вытворяет в медовый-то месяц! По ночам он приковывал Мариночку тяжелыми цепями к железной кровати. И ласкал её страстно и нежно в надежде, что уже теперь-то им удалось преодолеть этот недуг. Но увы! Не помогли ни цепи, ни самые маломерки-наручники для малолетних преступников. Её тонкие, изящные запястья выскальзывали из наручников. И, поднятые невольно взлетающей Мариночкой, пудовые цепи с грохотом спадали с неё, сотрясая весь их новый дом. И Мариночка, воспарившая под потолок, извинялась перед любимым, как опоздавшая на урок школьница перед учительницей.

      Не помогли и купленные Сашей в спортивном магазине тяжеленные гири, которые, надрываясь от натуги, загружали ему в машину три грузчика. И это не помогло. Хотя следующей ночью он не только приковал Марину к железной кровати, но еще утяжелил оковы неподъемными гирями. Но повторилась так же неприятность! Марина взлетела в самый трепетный момент.

      Он не сдавался и опять и с еще более тяжелыми гирями приковывал её к постели. Ласкал ее страстно и отчаянно, но… но неожиданно для неё самой она опять взлетала. Саша опять взвыл от досады. Его лицо, перекошенное от горечи и неудовлетворенности, так испугало Марину, что она рухнула прямо на гири. И сильно ударилась. Вся покрылась синяками.

      С того дня не то что слухи поползли по Ругачёво, а все открыто обсуждали эту беду, свалившуюся на Марину и Сашу. Причем Сашу подозревали в том, что он столичный извращенец. И это, к сожалению, почему-то особенно муссировалось всеми, кому не лень, в Ругачёве.

      А тут как раз и еще беда приключилась с Мариной и Сашей, после которой поползли уж совсем зловещие слухи. А началось все с того, как среди ночи привез Саша Мариночку в одном наспех наброшенном ситцевом халатике в веселенький цветочек прямо на голое тело… и с хлещущей из её головы кровью притащил на руках в ругачёвский травмпункт. Сильно была разбита голова у Мариночки, но, к счастью, обошлось без сотрясения мозга. Случилась эта беда потому, что, когда они решили залезть в погреб, чтобы там, заперев крышку погреба… Ну, словом, понятно, что их туда загнало. Итак, залезли Марина с Сашей в погреб и заперли крышку. Марина села на прохладные ступеньки подвала. Саша, нежно целуя ее плечи, снял с неё халатик, среди посверкивающих в потемках трехлитровых банок с законсервированными ее бабушкой для молодых огурчиками и помидорчиками, да так, чтобы на всю зиму хватило. Голова его кружилась от нежности и страсти, пряные запахи заготовок и влажный аромат близкой сырой земли, сплетаясь между собой, вместе с нежно-пьянящим теплом ее тела обволакивали их обоих