Ад в тебе. Игорь Изотов

месяца назад он подписал контракт. По его условиям, Егор должен будет отработать четыре месяца на борту судна «Пасифик Трейдер» в качестве второго механика. Мужчина прилетел в Сингапур переночевал в отеле, а рано утром агент забрал его и повез в порт. Когда подъехали к нужному причалу, пятнадцатилетнее, не слишком большое судно как раз швартовалось. Егор уже отработал три контракта на систершипе, поэтому хорошо знал, как там все устроено и чего можно ожидать. Но все же, те три контракта он работал третьим механиком, а сейчас впервые идет вторым. Вторым! Теперь он непосредственный начальник рабочий партии, от его решений будет зависть многое. Хоть Егор и не подавал виду, но его это беспокоило. Он уже одиннадцать лет работал в море, и объективно, набрался немало опыта. В конце предыдущего контракта он уже изнывал от работы, считая что перерос должность третьего, что хватит с него кручения ржавых болтов и копания в грязи, что он готов к большему. Но сейчас, смотря как матросы ставят трап, он чувствовал сильное волнение, даже страх.

      Этот страх родился еще на предыдущем контракте. Совершенно внезапно ему предложили повышение, и все ощущение готовности к новым испытаниям тут же рассеялось. Только лишь он сел на самолет домой, как страх начал разрастаться все шире, только лишь он сошел с поезда на вокзале своего города, как почувствовал обреченность. Он корил себя за эту слабость, убеждал себя, что у него достаточно опыта и знаний, что он заслужил это. Но разум редко может убедить душу, в которую уже проник яд страха. Из-за этого страха весь короткий отпуск пошел насмарку. Он был взволнован, раздражителен, общение с людьми его изматывало, даже с самыми близкими, он готовил себя к любому разговору, напоминал себе, что нужно не подавать виду, хоть как-нибудь улыбаться. Особенно перед родителями, для родителей с ним все хорошо. А как иначе? Что родители могут сделать? Любой совет, он знал это наверняка, вызовет в нем лишь раздражение. А у друзей своя жизнь, свои проблемы, да и навряд ли они до конца поймут, о чем это он. Нет, не потому что они плохие, как раз наоборот, но Егор был абсолютно уверен, справедливо или нет, что на самом деле никто не может до конца понять другого человека, и что все в глубине души одиноки, один на один с реальностью. Остается лишь играть роль успешного человека.

      Ах, успех. Многим казалось, что уж ему-то точно сопутствует успех. Хорошая зарплата, жизнь в движении, места, в которых мало кто был. Со стороны это может выглядеть привлекательно и раньше привлекало самого Егора, когда он, будучи учеником старших классов, читал рассказы моряков на интернет-форумах. В итоге под впечатлением от них он и выбрал эту профессию. Но теперь, спустя столько лет, что от этого осталось? Слишком мало, возможно даже ничего. Зарплата? Да, в месяц он зарабатывал столько, сколько некоторые зарабатывают месяцев за восемь на суше в его маленьком провинциальном городке. Но все равно этого мало, потому что всегда мало. Что же касаемо путешествий, то вся прелесть этого уже умерла. Егор порой пытался себя пересилить и выходил на палубу на закатах, на красивейших океанских закатах, когда солнце, то желтое, то багровое яростно освещает безграничное небо и бездонный океан в последних попытках удержаться за край горизонта. Но… это уже стало обыденностью, а в обыденности нет магии. Ходя по улицам экзотических южных городов на вулканических островах, он подмечал лишь грязь, крыс и чувствовал только нестерпимую жару. Ничего не осталось, но он никому не мог об этом рассказать, и не мог ничего изменить. Свой хрупкий выдуманный образ он ревностно охранял, потому что если он разрушиться, если исчезнет, то, казалось, исчезнет сам Егор. Потому что ничего больше нет. И он притворялся, притворялся перед родителями, а те искренне гордились им, но он лишь сдерживал раздражение и боялся сказать что-то лишнее. Потому что если мама разглядит его боль, то будет переживать день и ночь, но не сможет никак ему помочь. Претворялся и перед друзьями, когда они виделись иногда по выходным во время его отпуска, строил перед ними образ весельчака, но на самом деле, просто не хотел пить один, ибо в пьяном одиночестве он мог думать лишь о смерти, о том, что он отстал ото всех, что так и не смог найти что-то свое. Или кого-то своего. Надо ли говорить, что с такой профессией любые отношения, любые контакты неизбежно отмирают?

      Так и тянулось время, год за годом. В море он тяжело работал, дома просто ходил по городу одним и тем же маршрутом. Тяжелые мысли лезли в голову, окружающий мир ужасал. Если бы он только смог заметить странности в себе, если бы он только поговорил с кем-нибудь об этом, то кто знает, как бы изменилась жизнь. Но нет, всегда легче застрять в одних и тех же мыслях и действиях. Говорить с людьми не зачем, потому что слушать их невозможно, да и самому сказать нечего. Один миг – и в отражении на тебя уже смотрит какой-то незнакомый, одинокий тридцатилетний мужик, и остается лишь гадать, как ты дожил до этого?

      Егор очнулся от самокопания как раз, когда трап был установлен. Взял чемодан в руки и осторожно поднялся. За ним шел бесконечный поток стивидоров, и еще бог знает кого. Так всегда в Сингапуре, потому что это главный порт мира. Тут располагаются офисы практически всех крупных судоходных компаний, не говоря уже про отделы компаний-производителей различных механизмов и устройств. Здесь судно бункеруется, получает припасы, запчасти, здесь приходят люди из различных