Майка Трампа. Владимир Владмели

      Сэм уже больше получаса гулял по дилерству и рассматривал новые автомобили. Он ждал, пока в его машине сменят масло, но механики не торопились: они должны были оправдать деньги, которые получали за эту несложную операцию. Когда Сэм остановился около очередной, недавно сошедшей с конвейера модели, к нему подошла сейлсвумен и сказала:

      – Это последний визг моды, самоуправляемая машина. Хотите на ней прокатиться?

      – Нет, – ответил Сэм, – в них слишком много автоматики, а я боюсь доверять свою жизнь компьютеру.

      – В современном мире без него не обойтись, – возразила женщина.

      – Без него можно, а вот без человека нельзя. Вы слышали, что недавно на одну из таких игрушек наехала каталка для укладки асфальта и смяла её в лепёшку. Водитель бы этого не допустил.

      – Или сам бы оказался внутри лепёшки, – возразила она и, протянув руку, добавила, – меня зовут Эбони (чёрный).

      – Сэм, – ответил он, подумав, что этой женщине больше подошло бы имя Шоколадка, а если уж её назвали Эбони, то надо было добавить Флауа (цветок). И тогда получился бы чёрный цветок, Эбони-Флауа.

      – Значит, вы не хотите прокатиться? – спросила Эбони-Флауа.

      – Нет.

      Она пожала плечами и вернулась к себе, а он зашёл в комнату отдыха, включил телевизор и начал щёлкать пультом управления. Увидев ведущего, говорившего о пробках на главных магистралях города, Сэм перестал нажимать на кнопки, но дослушать его не успел – к нему быстрым шагом приближалась Эбони. Её было не узнать, она вся пылала и из чёрного цветка превратилась в красную фурию. Остановившись напротив Сэма, она быстро заговорила:

      – По этому каналу показывают только фейковые новости, а все комментаторы там – расисты и исламофобы. Наши покупатели ненавидят FOX (телевизионная программа, поддерживающая консервативное движение в США), и если вы хотите узнать, что действительно происходит, переключите на CNN (телевизионная программа крайне левого толка).

      – А я ненавижу CNN, – ответил он, – и не очень понимаю, какое отношение расизм имеет к ситуации на дороге.

      – Имеет, – отрезала Эбони, выключила телевизор и, резко развернувшись, вышла, а он посмотрел вокруг. В комнате было всего два человека: аккуратная старушка, которая отложила журнал мод и с интересом следила за происходящим, и молодой мужчина, который сосредоточенно глядел на экран своего ноутбука и что-то быстро печатал. Сэм налил себе кофе, сел в кресло и стал не торопясь размешивать сахар.

      – Где её клиенты, которые ненавидят FOX? – подумал он, – да и вообще, почему она мне указывает, что смотреть. Пусть она своих детей воспитывает, а я уже вырос из коротких штанишек.

      Он встал и направился к Эбони. При ближайшем рассмотрении она оказалась совсем не похожей на цветок: большие очки, увеличивающие глаза до карикатурной величины, безвкусная полосатая блузка и торчащие, как локаторы, уши.

      – Я не понял, почему вы мне говорили о клиентах, которые ненавидят FOX, – сказал он, – сейчас я ваш клиент, а я хочу смотреть именно эту программу.

      – Но в комнате кроме вас есть и другие люди, а им это может не понравиться.

      – Вы их спрашивали?

      – Мне не надо спрашивать, я и так знаю.

      – А я не знаю, пойдёмте и спросим.

      – У меня нет времени, я на работе.

      – Минуту назад вы тоже были на работе, однако нашли время, чтобы оставить свой пост и выключить телевизор.

      – Да, нашла, а теперь мне некогда.

      – Кто дал вам право решать, что здесь можно смотреть, а что нельзя? – спросил Сэм, всё более раздражаясь.

      – Вы можете смотреть всё, что угодно, – вмешалась секретарша, которая сидела за соседним столом и слышала их перепалку.

      – Спасибо за разрешение, – ответил Сэм, повернувшись к ней, – но я хочу услышать это от менеджера. Где его найти?

      Секретарша указала на кабинет-аквариум, который располагался чуть выше уровня шоурум. На двери висела табличка «Джон Макензи».

      Когда Сэм рассказал ему, что произошло, Джон надел на свою продувную физиономию озабоченное выражение и заявил, что этого больше не повторится.

      – Ещё бы! – сказал Сэм, – ведь если ваши сотрудники будут так себя вести, вы лишитесь половины покупателей.

      – Я приношу вам свои искренние извинения.

      – Извиняться должна ваша сотрудница, – Сэм посмотрел на Эбони, которую хорошо было видно из его кабинета.

      – Даю вам слово, что очень серьёзно с ней поговорю, – пообещал Макензи.

      – Обязательно поговорите, но я всё-таки хочу, чтобы она передо мной извинилась.

      – Я это уже сделал. Неужели вам одного извинения недостаточно.

      – Вполне достаточно, если оно исходит от провинившегося.

      Менеджер почувствовал, что уговорить Сэма не удастся и, набрав номер секретарши, сказал:

      – Марша, позови, пожалуйста, Эбони ко мне.

      Сделал он это неохотно: