Чудеса Дивнозёрья. Алан Чароит

ещё любовь?

      – Знамо какая. – Домовой понизил голос до шёпота, – несчастная!

      Тайка припомнила, что накануне Пушок вроде бы летал куда-то с дикими коловершами.

      – У вас что, вечеринка не задалась?

      Она протянула руку, чтобы погладить коловершу, но тот надулся и зашипел, пришлось просто поправить одеяло.

      – Много они понимают! – буркнул Пушок. – Невежды узколобые. Эх, зря я им про День святого Валентина рассказал…

      – Что, на смех подняли?

      Тайка сама никогда не разговаривала с дикими коловершами, но подозревала, что те вряд ли смогут оценить праздник, о котором прежде слыхом не слыхивали.

      – Наоборот… – Пушок высунул из-под одеяла свой розовый нос. – Ночка сказала, что это очень романтично. Поэтому по весне она будет вить гнездо с тем, кто подарит ей самое вкусное лакомство.

      – Ночка? Кто это?

      – Зазноба нашего охламона. – Никифор, кряхтя, забрался на печку. – Чёрненькая вся, только усы, носочки и грудка белые.

      – Краси-и-ивая! – простонал несчастный коловерша.

      – И она выбрала не тебя, так? – Тайке стало очень обидно за Пушка, но чем тут помочь, она, право, не знала. – Не грусти, Пушочек. Хочешь, я котлеток приготовлю специально для тебя? Или давай на выходных в кино съездим в райцентр? Я тебе попкорн куплю. Ты какой больше любишь, солёный или сладкий?

      – Уже, наверное, никакой.

      Тайка вздохнула: похоже, дело было куда серьёзнее, чем она думала.

      – Кстати, а что ты подарил Ночке?

      – Только не смейся. Шоколадку «Сникерс».

      Коловерша облизнулся.

      – Хм… Так, может, она не ест сладкое? Надо было сначала разузнать, что она любит.

      – Да всё она ест! – Пушок от отчаяния запустил когти в одеяло. – Вот только мой подарок даже не открыла. А знаешь почему? – Он дождался, пока Тайка покачает головой, и загробным голосом провыл: – Испугалась обёртки!

      – Что?!

      – Что слышала. Обёртка, говорю, яркая и шуршит. Эта дурёха как увидела – сразу давай шарахаться и орать. Я и не подозревал, что Ночка такая трусиха…

      – М-да, неловко вышло, – Тайка, подозрительно прищурившись, глянула на него. – Слушай, а «Сникерс» этот ты откуда взял?

      – Из магазина!

      Коловерша заволновался, ещё больше укрепив её подозрения.

      – Украл, значит?

      Пушок попытался юркнуть под одеяло, но не тут-то было: Никифор сцапал его за шкирку и вытащил на свет.

      – Что будем делать с этим ворюгой, Таюшка-хозяюшка?

      – Завтра же отнесёшь деньги в магазин, понял? Это тебе не яблоки с деревьев тырить, рецидивист пернатый!

      – Да и сам собирался. Нечего тут «рецидивистами» обзываться!

      Никифор поставил его на лапы, коловерша пригладил языком шерсть на загривке и сердито добавил:

      – Руки-то зачем было распускать?! Теперь я нуждаюсь в моральной компенсации: давайте сюда вашу картошку!

      Едва они сели за стол, в стекло вдруг настойчиво постучали, и Тайка увидела за окном ещё одного коловершу.

      Тот был немного крупнее Пушка, с мехом ровного