Дягилев. С Дягилевым. Серж (Сергей) Лифарь

глава новой русской школы В. А. Серов, отдавший свой талант на служение дягилевскому «делу». Да и как было не поверить в гениальность Дягилева, у которого откуда-то – откуда? – вдруг брались необычайное чутье и знание искусства, то знание, которое, гораздо позже, так поразило Игоря Грабаря!

      Правда, Игорь Грабарь приводит пример из более позднего времени, но в той или в иной мере он может характеризовать вообще Дягилева, который, как говорит тот же Грабарь, «сразу» схватывал «смысл художественного произведения»: «В живописи Дягилев разбирался на редкость хорошо, гораздо лучше иных художников. Он имел исключительную зрительную память и иконографический нюх, поразившие нас всех, несколько лет спустя, во время работ над устройством выставки русских исторических портретов в Таврическом дворце, им затеянной и им единолично проведенной.

      Бывало, никто не может расшифровать загадочного „неизвестного“ из числа свезенных из забытых усадеб всей России: неизвестно, кто писал, неизвестно, кто изображен. Дягилев являлся на полчаса, оторвавшись от другого, срочного дела, и с очаровательной улыбкой ласково говорил:

      – Чудаки, ну как не видите: конечно, Людерс, конечно, князь Александр Михайлович в юности.

      Он умел в портрете мальчика анненской эпохи узнавать будущего сенатора павловских времен и обратно – угадывать в адмирале севастопольских дней человека, известного по единственному екатерининскому портрету детских лет. Быстрый, безапелляционный в суждениях, он, конечно, также ошибался, но ошибался гораздо реже других и не столь безнадежно».

      В том же 1895 году Дягилев поместил две статьи в «Новостях» с целью, как он говорил, «хоть немножко открыть глаза нашей публике и… художникам…»

      Постепенно начинает развертываться общественно-художественная деятельность Дягилева – и как раз тогда, когда художественные столпы кружка Бенуа – сам Бенуа, Сомов… – жили в Париже: таким образом, и инициатива и проведение новых художественных «дел» принадлежит исключительно самому Дягилеву.

Выставка английских и немецких акварелистов 1897 года. – Выставка русских и финляндских художников 1898 года. – Хлопоты и неприятности с журналом «Мир искусства»

      Первым – и удачным – «делом» Дягилева была открытая им в начале 1897 года Выставка английских и немецких акварелистов. «Теперь может показаться странным, – писал А. Н. Бенуа в 1924 году, – что Дягилев начал с англичан, немцев и скандинавов, да вдобавок уделил столько внимания специалистам по акварели, иначе говоря, мастерам скорее второстепенным и склонным к манерности. Но это объясняется целым рядом причин и главным образом нашей общей незрелостью. Нас инстинктивно тянуло уйти от отсталости российской художественной жизни, избавиться от нашего провинциализма и приблизиться к культурному Западу, к чисто художественным исканиям иностранных школ, подальше от литературщины, от тенденциозности передвижников, подальше от беспомощного дилетантизма квазиноваторов, подальше от нашего упадочного