Человек-амфибия. Голова профессора Доуэля. Остров Погибших Кораблей. Александр Беляев

другие беззвучно боролись, – старый негр с белыми волосами строго следил за тем, чтобы дети не шумели.

      Старый индеец покорно опустился на землю в тени дома и начал дуть в неподвижное, посиневшее лицо ребенка. Возле индейца сидела старая индианка с опухшей ногой. Она посмотрела на ребенка, лежавшего на коленях индейца, спросила:

      – Дочь?

      – Внучка, – ответил индеец.

      Покачав головой, старуха сказала:

      – Болотный дух вошел в твою внучку. Но он сильнее злых духов. Он изгонит болотного духа, и твоя внучка будет здорова.

      Индеец утвердительно кивнул головой.

      Негр в белом халате обошел больных, посмотрел на ребенка индейца и указал на дверь дома.

      Индеец вошел в большую комнату с полом из каменных плит. Посреди комнаты стоял узкий длинный стол, покрытый белой простыней. Открылась вторая дверь, с матовыми стеклами, и в комнату вошел доктор Сальватор, в белом халате, высокий, широкоплечий, смуглый. Кроме черных бровей и ресниц, на голове Сальватора не было ни одного волоска. По-видимому, он брил голову постоянно, так как кожа на голове загорела так же сильно, как и на лице. Довольно большой нос с горбинкой, несколько выдающийся, острый подбородок и плотно сжатые губы придавали лицу жестокое и даже хищное выражение. Карие глаза смотрели холодно. Под этим взглядом индейцу стало не по себе.

      Индеец низко поклонился и протянул ребенка. Сальватор быстрым уверенным и в то же время осторожным движением взял больную девочку из рук индейца, развернул тряпки, в которые был завернут ребенок, и бросил их в угол комнаты, ловко попав в стоявший там ящик. Индеец заковылял к ящику, желая взять оттуда лохмотья, но Сальватор строго остановил его:

      – Оставь, не трогай!

      Затем положил девочку на стол и наклонился над нею. Он стал в профиль к индейцу. И индейцу вдруг показалось, что это не доктор, а кондор наклонился над маленькой птичкой. Сальватор начал прощупывать пальцами опухоль на горле ребенка. Эти пальцы также поразили индейца. Это были длинные, необычайно подвижные пальцы. Казалось, они могли сгибаться в суставах не только вниз, но и вбок и даже вверх. Далеко не робкий индеец старался не поддаться тому страху, который внушал ему этот непонятный человек.

      – Прекрасно. Великолепно, – говорил Сальватор, как будто любуясь опухолью и ощупывая ее пальцами.

      Окончив осмотр, Сальватор повернул лицо к индейцу и сказал:

      – Сейчас новолуние. Приходи через месяц, в следующее новолуние, и ты получишь свою девочку здоровой.

      Он унес ребенка за стеклянную дверь, где находились ванная, операционная и палаты для больных. А негр уже вводил в приемную комнату новую пациентку – старуху с больной ногой.

      Индеец низко поклонился стеклянной двери, закрывшейся за Сальватором, и вышел.

      Ровно через двадцать восемь дней открылась та же стеклянная дверь.

      В дверях стояла девочка в новом платьице, здоровая, румяная. Она пугливо глядела на дедушку. Индеец бросился к ней, схватил за руки, расцеловал, осмотрел горло. От опухоли не