Сияние Авроры. Эми Кауфман

брызжет темно-малиновая кровь. Я хватаю сестру за окровавленную руку и выдергиваю из кабинки, остальные гремпы с воем бросаются на нас.

      Драка из-за пульта управления в другом конце бара в самом разгаре – я соображаю, что еще немного неразберихи нам сейчас не повредит. Поэтому стреляю из дезинтегратора гремпу в лицо, другому – ботинком выбиваю клыки и толкаю Скар к двери.

      – Уходим! Уходим!

      Кто-то вскрикивает. Какой-то выпивоха врезается в стену над моей головой. Три гремпа, царапаясь и кусаясь, запрыгивают на меня. Я пинаю их ногами и отстреливаюсь, затем, перекатившись по полу, вскакиваю и вылетаю за дверь вслед за сестрой – в лабиринт улиц Изумрудного города.

      Станция располагается на восьмидесяти уровнях шириной в сотню километров. Нижние уровни занимает перевернутый лес ветряных турбин, которые используют громадные циклонные вихри внизу и превращают их в энергию. Все части города соединены между собой гигантской сетью прозрачных труб общественного транспорта, приводимых в действие теми самыми вихрями. И как раз в одну из таких труб мы с сестрой ныряем лицом вперед.

      – Большой базар! – кричит Скарлетт.

      – ВЫПОЛНЯЕТСЯ, – отзывается компьютер звуковым сигналом.

      Не успеваю я и глазом моргнуть, как нас уже уносит по трубе на подушке из ионизированного кислорода.

      – Фин? Слышишь меня? – пытаюсь я перекричать шум ветра.

      – Ага, – раздается ответ. – Новости видел, Золотой мальчик? Они выбрали не самую удачную мою фотографию.

      – Да, мы видели. И еще, полагаю, половина города. Включая синдикат, которому мы пытались продать наш «Лонгбоу».

      – Я так понимаю, сделки не будет?

      Я оглядываюсь назад и вижу стайку гремпов на хвосте: они готовы открыть по нам огонь из дезинтеграторов, как только мы вылетим из герметической трубы.

      – Можно и так сказать, – отвечаю я. – Мы возвращаемся через базар, так что тебе придется показывать нам дорогу. Скажи Кэлу и Зиле, чтобы готовились к запуску. Теперь в этой дыре на нас охотится каждый наемник, полицейский и недоделанный добродетель.

      – А я тебе говорил, что это дурацкая идея.

      – А я говорил, что у меня нет дурацких идей.

      – Просто чуть менее гениальные?

      Снаружи трубы проносится Изумрудный город: его десятки уровней, тысячи секретов, миллионы людей. Окружающие нас облака клубятся и растекаются красивыми узорами, словно акварель на влажной бумаге. Стены, арки и сверкающие шпили под ионизированным куполом окрашены в бледно-зеленый цвет из-за хлористого вихря внизу, небо над головой будто в кровоподтеках.

      Я знал, что, даже прибыв на столь отдаленную станцию, мы обострим ситуацию. Это было лишь вопросом времени, когда пойдут слухи о нашем самоуправстве. Я понимал, что Глобальное Разведывательное Управление станет охотиться на нас после Октавии III. Но и представить себе не мог, что они решат зайти с другой стороны. Выставить нас виновниками устроенной ими же резни было умно. Я бы и сам так мог поступить, выкинь я свои моральные принципы в помойку. Изобразив нас убийцами невинных