Угроза внутри. Стас Тихонов

горячую воду и только-только закрыл глаза… как послышался треск шторки.

      – Ерик, блин, тебе не приходило в голову, что я иногда не горю желанием принимать гостей? – раздраженно прокричал Ким сквозь шум воды. – Сколько раз просил – стучи!

      Ерик, видимо, обиделся, потому что не ответил, а шторка снова затрещала. Ким тут же раскаялся. Блин, да нужно же иметь самоуважение! Он спокойно домоется и несколько часов поспит. А утром, так уж и быть, извинится перед Ериком за то, что тот – настырный и бесцеремонный тип.

      От мыла защипало глаза, и Ким изо всех сил начал плескать в них воду. Странное дело, но жжение не проходило: вместо этого еще и сильно запершило в горле. Ким раскашлялся так, что рот наполнился слюной, выключил воду и кое-как утер глаза полотенцем. Продолжая чихать и кашлять, он на ощупь открыл дверцу душевой, и вот тут его накрыло по-настоящему.

      Резкая боль словно прорезала легкие. Одновременно скрутило живот, и Ким согнулся пополам. Руки дрожали, грудь изнутри драли кошки, и Ким со стоном повалился на четвереньки. Ему было не вздохнуть. Хотелось скрутиться в клубок, зажать рвущиеся наружу внутренности… Нельзя! Надо в медблок. Если он доползет до медблока…

      Он все-таки двинулся к выходу, ничего не видя из-за слез, кашляя и задыхаясь. Сердце стучало, как бешеное, Ким упал, снова пополз, изо всех сил стараясь думать о выходе, видеть перед собой ручку, но без толку – конечности уже не слушались. Он подтянул колени к животу, борясь со спазмами… И тут снова раздался треск шторки.

      Ким уже практически ослеп, но почувствовал, как к лицу что-то прикладывают. Затем он каким-то образом очутился снаружи, на лестнице. И, не в состоянии держаться на ногах, загремел вниз.

      Какое-то время спустя Ким обнаружил себя сидящим спиной к соседской двери. На лице у него была маска; а еще он был мокрый, наполовину в мыле, с отбитой спиной и в чем мать родила. Рядом на корточках сидел Ерик с инжектором в руке и озабоченно заглядывал ему в лицо.

      – Знаешь, друг, я тут подумал… – прохрипел Ким, как только почувствовал, что может говорить. – Ты не стучи никогда – просто заходи в любое время.

      Ерика прорвало:

      – Ты, дебил, где маска твоя?! Какого хрена ты дома?! По всему Городу объявляют, встретил «заряженного» – маску на морду и живо в медблок. Ты что, глухой?!

      – Я не встречал… Это был не мультибот, – просипел Ким, с усилием вдыхая воздух сквозь маску, – Кто-то зашел, пока я в душе был.

      Ерик так и застыл с открытым ртом.

      – Кто-то зашел к тебе в ячейку и распшикал там параличку? – переспросил он. – Да кому это понадобилось?

      – Наверное, тому же, кто давеча хотел меня в духовке испечь, – пробормотал Ким.

      Ерик смотрел на него вытаращенными глазами.

      – Ладно, пошли, переночуешь у меня, – решил он, – Заодно и расскажешь.

      Ким ужасно хотел лечь и не двигаться, ему до сих пор было худо, подташнивало, глаза чудовищно распухли, а еще он знатно раскроил подбородок, упав с лестницы. У Ерика он хлопнулся на кресло-мешок, выпил три кружки мелимилка