Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья. Е. В. Калмыкова

«пророчество», объясняя читателям, что просто не в силах продолжать работу из-за лихорадки. Он также замечал, что приведенные выше стихи – последнее, что он успел написать перед смертью. Таким образом, в качестве лучшего аргумента правдивости своего предсказания автор приводил осознание скорой встречи с Создателем, которому придется давать честный ответ за все совершенное на земле.[425]

      Отвечая на поставленный в начале этого раздела вопрос о целях создания фальшивого «пророчества» о войнах короля Эдуарда III, можно заключить, что облеченный в оригинальную форму пропагандистский трактат предназначался исключительно для «внутрианглийского» пользования. Он должен был поддержать оппозиционеров, недовольных политикой двора, убедить их в правильности выбранной позиции. В рассматриваемый период в Англии, в отличие от Франции, жанр классического политического памфлета еще не получил широкого распространения. Напротив, политические пророчества пользовались особой популярностью во всех слоях общества. Долго живший при английском дворе Жан Фруассар отмечал, что англичане, в том числе члены королевской фамилии, чрезмерно интересовались всякими предсказаниями.[426] Таким образом, замаскировав под старинное пророчество памфлет, автор повышал свои шансы на успех. Выражая интересы оппозиционной партии при королевском дворе, автор выбрал идеальный способ обличения пороков и недостатков королевских фаворитов, сбивающих Эдуарда III с пути истинного. Дарованное якобы самим Святым Духом «пророчество» должно было убедить не французского, а английского короля в законности его притязаний, в справедливости войны за материнское наследство. Именно поэтому в тексте пророчества, а еще больше – в комментарии так подробно разбирались аргументы обеих сторон. Отказ от войны противоречил божественной воле и подлежал суровому осуждению. Однако автор предупреждал, что одного желания завоевать Францию мало, поскольку эту награду Господь дарует только поистине благочестивому избраннику. Следовательно, уже «сбывшаяся» часть «пророчества», доказывавшая правдивость всего текста, и лестный для англичан финал, свидетельствовавший о правильности выбранного пути, были предназначены главным образом для усиления аргументов центральной части, относившейся к событиям, последовавшим за подписанием мира в Бретиньи.

      Независимо от воли самого Джона Эргома его комментарий превратил «Бридлингтонское пророчество» в два совершенно разных текста с абсолютно разной судьбой. Задумав написать произведение, обличающее недостатки правления Эдуарда III, Эргом, а именно он все же видится мне в качестве наиболее подходящей кандидатуры на роль автора, очень боялся навлечь на себя гнев сильных мира сего, а посему несколько перестарался с ребусами и загадками, сделав текст совершенно непонятным для любого, пусть даже очень подготовленного читателя. Привезенный в Бридлингтонский монастырь этот первый вариант пророчества стал быстро завоевывать популярность, благо трактовать его можно было как угодно.

425

Ibid.

426

Taylor R. The Political Prophecy in England… P. 83.