Образы войны в исторических представлениях англичан позднего Средневековья. Е. В. Калмыкова

это не было сделано, вполне вероятно предположить, что послания шерифам сопровождались устной инструкцией, отменявшей письменную.[265] В сентябре 1332 г. парламент выделил королю средства для защиты границ королевства с севера от шотландского вторжения. Но, прибыв в Йорк с войском, Эдуард узнал, что Бэллиол уже короновался в Сконе (24 сентября).[266] Впрочем, без английской помощи новоиспеченному государю было бы очень трудно закрепить свой успех. Прекрасно это осознавая, Бэллиол в конце ноября того же года издал два открытых письма, в которых объявлял о том, что отвоевал королевство «при помощи короля Эдуарда и добрых англичан», признавал, что Шотландия всегда была английским фьефом, а также в благодарность обещал передать королю Эдуарду ряд пограничных земель и до конца жизни не менее шести месяцев в год у нести военную службу, выставляя 200 латников там, где это нужно королю Англии, включая Гасконь «и повсюду, где король может держать земли или претендовать на них».[267]

      Успех Бэллиола, а также его прокламации способствовали изменению отношения Эдуарда III к войне, которую тот вел. Довольно быстро Эдуард III согласился поддержать Бэллиола, и весной 1333 г. английские войска пересекли шотландскую границу. Свое решение король оправдал тем, что шотландцы постоянно нарушали мир, вторгаясь в пределы Английского королевства и причиняя вред подданным английской короны.[268] Большинство хронистов объясняют начало войны с Шотландией тем, что король весьма тяготился «позорным миром», от которого страдал не столько он сам, сколько его верные подданные.[269] Историографы также не отрицают того, что на королевское решение повлияла «передача Эдуардом Бэллиолом королю Англии города Берика с пятью графствами… и обещание принести оммаж за остальную Шотландию».[270] Согласно версии Джона Капгрейва, король Эдуард III, уже после успешных действий Эдуарда Бэллиола и «лишенных наследства» в Шотландии, рассудил следующим образом: поскольку «шотландцы всегда были неверными и полными измены и они никогда не соблюдали перемирие, но всегда собирали силы против нас [англичан. – Е. К.]; также считая, что свадьба и весь мир были заключены сэром Роджером Мортимером, когда он [король Эдуард. – Е. К.] находился в юном возрасте», то, «обдумав все это, он собрал большое войско для вторжения в Шотландию».[271] Таким образом, для оправдания нарушения Эдуардом III условий Нортгемптонского договора (1328 г.) приводится не только отказ короля признать «позорный мир», заключенный без его согласия лордом Мортимером, но и обвинение самих шотландцев во враждебных по отношению к англичанам действиях и замыслах.

      Стоит отметить, что в изложении некоторых хронистов зачастую отсутствует элементарная логическая связь между фактами, о которых они рассказывают. Причиной этого является то, что историографы стремились не запятнать светлый образ весьма популярного короля, дабы в любой ситуации он выступал поборником справедливости. Тем не менее следует отметить, что, несмотря на противоречивость

265

Sumption J. The Hundred Years’ War. Trial by Battle… P. 126.

266

Foedera (2). Vol. II. Part II. P. 848–849; Burton. P. 361; The Chronicle of Bridlington Priory. P. 108–109; Chronicon Angliae, 1328–1388. P. 3; Walsingham. Vol. I. P. 195; The Brut. Vol. I. P. 280; Nicholson R. Edward III and the Scots. Oxford, 1965. P. 77–79.

267

Foedera (2). Vol. II. Part II. P. 848; The Chronicle of Bridlington Priory. P. 108–109; Nicholson R. Edward III and the Scots. P. 92–94, 96–97.

268

Foedera (2). Vol. II. Part II. P. 857.

269

Gray. P. 93; Le Baker. P. 50; Walsingham. Vol. I. P. 195; Grafton. P. 335.

270

Gray. P. 94; Burton. P. 371; The Brut. Vol. I. P. 280. Vol. II. P. 291; Grafton. P. 337; The Anonimalle Chronicle. P. 1; Fabyan. P. 442.

271

Capgrave. P. 201–202.