Приливы памяти. Татьяна Пугачева

она когда-то бегала ребенком. Казалось, город застыл во времени, сохранив свое неторопливое очарование.

      Анна медленно шла по направлению к дому, разглядывая выцветшие фасады старинных особняков в стиле модерн. Их потрескавшаяся штукатурка и облупившаяся краска словно шептали истории прошлого. Она чувствовала на себе взгляды пустых окон, будто дома узнавали ее, но не были уверены, та ли это Анна, что уехала много лет назад.

      Приближаясь к семейному дому Сокольских, возвышающемуся на утесе, Анна остановилась перевести дыхание. Внизу расстилалось Черное море, неспокойное и манящее. Рука машинально потянулась к несуществующему альбому для набросков – привычка из прошлой жизни, когда она еще считала себя художницей.

      "Вот я и дома", – прошептала Анна, но слова прозвучали чужеродно. Она глубоко вдохнула, собираясь с духом, и толкнула скрипучую калитку.

      Старый дом встретил ее знакомым скрипом половиц. Анна осторожно ступала по коридору, будто боясь разбудить спящие воспоминания.

      "Аня?" – голос Марии донесся из кухни, в нем слышалось удивление и что-то еще… настороженность?

      Анна вошла на кухню, где ее младшая сестра суетилась у плиты.

      "Привет, Маша", – Анна попыталась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой.

      Мария обернулась, вытирая руки о фартук. Ее взгляд скользнул по сестре, отмечая изменения за прошедшие годы.

      "Ты… раньше, чем мы ожидали", – произнесла Мария, и в ее тоне Анна уловила нотки упрека.

      "Да, я… смогла уехать пораньше", – Анна замялась, не зная, как объяснить, что на самом деле ей просто больше некуда было идти.

      Повисла неловкая пауза. Сестры смотрели друг на друга, не зная, как преодолеть годы отчуждения.

      "Как мама?" – наконец спросила Анна, нарушая тишину.

      Мария вздохнула, и ее плечи поникли. "Ей хуже, Аня. Врачи говорят, что нужно готовиться к худшему. А счета… они просто огромные".

      Анна почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Она кивнула, не в силах произнести ни слова.

      "Твоя комната наверху. Я ее немного прибрала, но…" – Мария не закончила фразу, махнув рукой.

      "Спасибо", – тихо ответила Анна и направилась к лестнице, чувствуя, как взгляд сестры прожигает ей спину.

      Оказавшись в своей старой комнате, Анна медленно опустилась на кровать. Знакомый скрип пружин напомнил о бессонных ночах юности, когда она мечтала о большом мире за пределами Лазурного. Теперь этот мир выплюнул ее обратно, и она чувствовала себя потерянной как никогда.

      Анна начала распаковывать чемодан, механически раскладывая вещи. Открыв нижний ящик комода, она замерла. Там, под стопкой старых журналов, лежал ее старый альбом для набросков. Дрожащими руками Анна достала его, чувствуя, как прошлое затягивает ее, словно водоворот.

      Листая страницы, полные зарисовок Лазурного, портретов местных жителей и бесконечных морских пейзажей, Анна ощутила острый укол тоски по той девушке, которой она когда-то была – полной надежд и уверенной в своем таланте.

      "Аня?" – голос Марии вырвал ее из задумчивости. "Мама проснулась. Она хочет тебя видеть".

      Анна поспешно закрыла альбом и спрятала его обратно в ящик. "Иду", – отозвалась она, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.

      Комната матери была погружена в полумрак. Тяжелые шторы пропускали лишь тонкую полоску света, в которой танцевали пылинки. Анна осторожно приблизилась к кровати, где лежала Елена Сокольская – бледная тень той энергичной женщины, которую Анна помнила.

      "Мама?" – тихо позвала Анна, присаживаясь на край кровати.

      Елена медленно открыла глаза, и ее лицо озарилось слабой улыбкой. "Анечка, ты приехала", – прошептала она, протягивая руку.

      Анна осторожно взяла ладонь матери в свои руки, поражаясь тому, какой хрупкой она стала. "Да, мама. Я здесь".

      "Как ты выросла", – Елена попыталась приподняться, но Анна мягко удержала ее.

      "Тише, мама. Тебе нужно отдыхать", – Анна поправила подушки, стараясь сделать матери удобнее.

      Взгляд Елены скользнул к стене, где висела картина – морской пейзаж, написанный Анной много лет назад. "Твоя картина, помнишь? Я так люблю на нее смотреть. Ты всегда умела передать душу моря".

      Анна почувствовала, как к горлу подступают слезы. Она кивнула, не в силах произнести ни слова.

      "Ты… ты все еще рисуешь, Анечка?" – в голосе Елены слышалась надежда.

      Анна замешкалась, чувствуя, как внутри все сжимается от стыда и сожаления. "Я… нет, мама. Уже давно нет".

      Разочарование промелькнуло в глазах Елены, но она быстро скрыла его. "Ничего, милая. Главное, что ты здесь".

      Анна сидела с матерью, пока та не уснула, а затем тихо вышла из комнаты, чувствуя себя опустошенной и виноватой.

      Вечер опустился на Лазурное, окутав город мягкими сумерками. Анна и Мария сидели в гостиной, напряжение между ними было почти осязаемым. Мария листала стопку счетов, хмурясь все больше с каждой страницей.

      "Вот", –