В тени молнии. Брайан Макклеллан

по крайней мере не в людном месте.

      – Скажите хотя бы одно: то, что писали об этом деле в газетах, правда или нет?

      – Э-э-э… Гм… – Мадам-под-Магна пристально посмотрела на нее, потом сказала: – Думаю, я не нарушу своих обязательств перед Сжигателями, если скажу, что все сообщенное публике есть правда.

      Вот это неожиданность!

      – То есть убийц было шестеро? – уточнила Киззи. – И Эспензи нанял герцог Грентский?

      – Все так.

      Киззи показалось, что глаза в темноте под статуей загорелись коварным блеском. Старуха явно чего-то недоговаривала. Все так же сидя на корточках возле статуи, Киззи молча обдумала варианты, а потом спросила:

      – Эспензи поймали специально? Подставили, чтобы дать уйти остальным?

      – Ты умная девочка, Киссандра. Жаль, что не ты пришла ко мне первой.

      Киззи разочарованно фыркнула и снова задумалась. Сразу после убийства Адрианы Сжигатели наверняка прочесали всю площадь. Значит, тот же самый ответ даст ей каждый нищий, уличный музыкант, продавец еды или праздный гуляка – все, кто был в тот день на площади или в ее окрестностях. Всем возможным свидетелям уже заткнули рот деньгами или угрозами. Итак, Эспензи – тупик, как и Мадам-под-Магна. Хотя… если поставить вопрос иначе, то, может быть…

      – Если я не могу расспросить об убийстве Адрианы вас, тогда кого?

      Киззи протянула нищенке еще две увесистые монеты.

      – Очень умная девочка, – снова сказала Мадам и шмыгнула носом. – Я простыла.

      Киззи порылась в кармане, нашла кусочек лечебного стекла и положила его на ладонь вместе с монетами. Морщинистая ручка схватила все три предмета и скрылась. Мадам-под-Магна опять хихикнула:

      – Поговори с Хлебопеком Торлани. – Морщинистая ручка снова показалась из-под тряпок и помахала в знак прощания. – Больше ничего не скажу.

      Хлебопек Торлани отыскался в одном из множества переулков, которые разделяли правительственные здания на площади Ассамблеи. В этой узкой, заполненной торговцами щели между каменными стенами, где едва могли разойтись двое, Хлебопек держал маленькую тележку – передвижной прилавок. Торлани оказался стариком, скрючившимся от многолетней возни у печи. Мальчишки-подмастерья сновали между тележкой и его пекарней на краю городского района, постоянно поднося свежий товар. В носу у старика красовалось крошечное колечко из дешевого золоченого стекла – явно для того, чтобы привлечь покупателей.

      Торлани внимательно разглядел Киззи, пока та шла к нему, и, без сомнения, заметил стилет у нее на поясе и кремниевый знак на правой руке.

      – Ты Киссандра Ворсьен, – сказал он, когда она остановилась у тележки и стала разглядывать товар.

      Выбрав хлебец поменьше, хрустящий, с поджаристой корочкой, она отщипнула от него кусочек и протянула старику банкноту.

      – Точно, – ответила она.

      – Слышал я, что в Касл-Хилле завелась одна банда, которая повадилась приворовывать у вас, ребята.

      Черт возьми, до чего же быстро расходятся слухи