Петербургские романтические новеллы. Людмила Ив

растений. Но пышные букеты на упаковке на деле превратились в слабые, вытянутые и ни на что не похожие стебельки, которые спустя время подкосились и сгнили. Может, залила рассаду, может, окна в её квартире северные, может, ещё что. Она отщипнула лист от фиалки, у которой были кучерявые, как белый пудель, цветки, торопливо завернула лист в мокрую тряпочку и кинула в пакет.

      И вовремя. Дверь кабинета неожиданно открылась.

      – Вы же Светлана?

      Мужчина вышел на середину гостиной. Теперь его можно было рассмотреть получше, а не только одежду. Он был примерно одного возраста со Светой, немного сутуловат, глаза светлые, серые, взгляд прямой и ясный, мерцающий. Такой взгляд бывает у тех, кто долго живёт у моря, потому создаётся ощущение, будто вода отражается в глазах, а ветер стирает налёт усталости от будничной городской жизни. Кажется, что взгляд промыт морской водой. И ею же отзеркален.

      – Как давно вы здесь? Хотите чай или кофе?

      Света растерялась, но быстро сообразила, что это её так вежливо спроваживают, и засобиралась, укладывая в сумку нехитрый помывочный скарб.

      – Я уже всё помыла. Спасибо.

      В коридоре она поскорее натянула куртку и сунула ноги в потрёпанные балетки. Всё это время мужчина пристально смотрел на неё, скрестив руки, прислонившись к высокому с резными створками книжному шкафу. Неудобно как-то получилось: она только-только окна домыла, кто ж знал, что тут вернётся он, а не его жена – та миловидная фигуристая блондинка с лёгким греческим загаром на щеках. В конце концов, по времени уложилась, окна чистые, блестят на солнце от свежести, но отчего-то её не покидало ощущение вины, от которого хотелось поскорее сбежать.

      Мужчина смотрел, как она спешно собирается, и вдруг неожиданно с лёгкой хрипотцой произнёс:

      – Вы меня не узнали? Я Даня Маркин, учился с вами в одном классе. Я в очках ходил. Играл на пианино на выпускном вечере. Не помните?

      Света удивлённо вздёрнула бровь, застыв у двери с сумкой через плечо и пакетом в руках. Наверно, слишком сильное преображение произошло за пятнадцать-то лет. И очков на мужчине не было.

      – Смутно, уж извините, – соврала она.

      Спускаясь по лестнице, Света всё ещё ощущала на себе долгий взгляд не узнанного ею одноклассника, силясь припомнить, хотя бы за какой партой он сидел. На площадке первого этажа, напротив высокого до потолка камина, сверху засыпанного проводами и закрашенного тем же молочно-грязным цветом, что и стены площадки, она остановилась, чтобы перевесить сумку на другое плечо и проверить, не сдавили ли бутылки с моющими средствами тряпицу с завёрнутым в неё листом фиалки.

      Наверху хлопнула дверь.

      – Светлана, подождите.

      «Вот ведь нарцисс богатенький, – усмехнулась она. – Клеится как банный лист, совсем без фантазии. Придумал байку про одноклассника. Знает, что у него есть средства на интрижку. Вот и администратор Галина Владимировна сказала, что окна придётся мыть в шикарной квартире главного редактора известного