Анатомия прорыва. Как купировать демотивацию и дойти до цели. Адам Альтер

лабиринта, они как будто следуют схеме «быстро-медленно-быстро». Когда они заходят в лабиринт – их охватывает азарт, но если лабиринт оказывается сложнее или длиннее, чем они ожидали, то они обычно застревают.

      Эта деталь «быстро-медленно-быстро», дополняющая описание оригинального эффекта Халла, применима и к людям. В одном эксперименте, проведенном моей коллегой Андреа Бонецци из Нью-Йоркского университета, студенты, проверявшие девять сочинений на опечатки, находили ошибки в пятом сочинении на 20 % медленнее, чем во втором и восьмом. Во втором эксперименте студенты пытались составить как можно больше коротких слов из букв девяти более длинных слов (например, из слова manager можно составить слова man, game, name и т. д.). Работая с пятым длинным словом, их результат в среднем уменьшался на 19 % по сравнению со вторым и восьмым словами. Как отмечают исследователи, люди, похоже, «застревают в середине».

      Эффект градиента цели наблюдался и в других экспериментах по исследованию прогресса в достижении цели. Независимо от сферы деятельности люди чаще замедлялись или останавливались посередине выполнения задачи и ускорялись, когда считали, что приближаются к цели. Так было, когда люди решали, сколько пожертвовать на благотворительность, сколько съесть непривлекательных, но полезных брокколи и цветной капусты, сколько выплатить долгов по кредитной карте, сколько покупок совершить в рамках программы поддержки лояльности клиентов, и даже как быстро подойти к товару, который они собирались купить. Застревая на полпути к цели, люди также чаще ведут себя неэтично или поступаются своими моральными принципами ради прогресса – то есть, в те моменты, когда они ощущают безнадежное положение, и потому готовы пожертвовать высокими принципами ради отчаянного рывка вперед. Практически во всех мыслимых контекстах люди медленно продвигаются вперед или вовсе останавливаются, когда цели кажутся далекими, и быстрее продвигаются, когда эти цели кажутся досягаемыми.

      Чтобы понять, почему мы застреваем в центре, рассмотрим пример океанского лайнера, курсирующего между Нью-Йорком и Саутгемптоном. Когда судно покидает Нью-Йорк, его капитан оглядывается назад и видит, как с каждой милей все более отдаляется Эмпайр-стейт-билдинг. Ценность каждой мили очевидна, потому что вид на нью-йоркские достопримечательности быстро меняется. Через две недели на горизонте появляется юго-западная оконечность Британии, и капитан наблюдает, как его корабль входит в Ла-Манш, проходит между побережьями северо-западной Франции и юго-западной Британии, а затем, пройдя остров Уайт, поворачивает на север к Саутгемптону. Последний отрезок пути усеян ориентирами, отмечающими прохождение каждой мили. Но посередине этого пути нет никаких ориентиров, лишь тысячи миль открытого водного пространства, и час за часом, день за днем капитан видит одну лишь сине-серую гладь. Если Нью-Йорк – это начало пути к цели, а Саутгемптон – конец пути, то легко понять, почему моряки могут потерять мотивацию, преодолевая