Отель «Китовый райк». Юлия Ефимова

но не хватало воздуха. Тот почему-то очень дозированно поступал в грудь, и Зина, переводя дыхание, как выныривающий пловец, хватала его всей грудью громко и тяжело. От бессилия и невозможности справиться с эмоциями Зинаида вскочила и выбежала в коридор. С ней случилась самая настоящая истерика, какая может быть только от обиды. Именно обида сейчас сжимала ее грудь, не давая дышать, именно обида обильно поливала ее щеки соленой водой. Это была обида на деда, которую Зина носила в себе весь последний год. Подспудно она ждала этой встречи и ночами, пялясь в потолок, представляла себе ее в мелких подробностях. В мечтах она видела себя сильной и даже надменной, но в реальности не справилась, не смогла. Видимо, притаившаяся внутри горечь оказалась сильнее Зинки и не дала той сохранить лицо.

      Вдруг на глаза попался зонт-трость, висевший на вешалке. Инородный предмет для этого дома. Это был не тот простой зонт, с которым раньше ходил дед. Тот был похож на Зинкин, с такой же красивой резной ручкой, только черного цвета. Сейчас же на вешалке висел предмет, который как минимум должен выставляться в музеях. По сути, это был зонт, но и его ручка из белой кости, и высокое основание были произведением искусства; сам же он, даже в сложенном состоянии переливался разными цветами, повторяя оттенки северного сияния.

      Как ни странно, но именно вид этого зонта успокоил Зину и позволил вернуться в состояние, когда она могла себя контролировать. Чем-то неуловимо хорошим и родным повеяло от него. Зинка не могла понять, чем, но чувствовала это очень точно.

      – Ты узнала его? – спросил дед. Он стоял в проеме двери, ведущей на кухню, и грустно наблюдал за ней.

      – Нет, – ответила Зина честно, – но он вызывает в душе щемящее чувство счастья. Так бывает, когда ты вспоминаешь какие-то счастливые моменты из детства.

      – Потому что где-то глубоко в подсознании он для тебя связан с твоими родителями. Твоими настоящими родителями, – осторожно уточнил Савелий Сергеевич.

      – Расскажи, – попросила Зина.

      – Твоя мама была самой молодой главой тайного общества «Северное сияние» – а все потому, что она была особенной. Это был ее зонт. Ты видела его с раннего детства и потому он для тебя ассоциируется с чем-то родным. Я не вправе все тебе раскрыть, потому что ты не действующий член организации и будешь ли им, пока не известно, так что прости. Могу сказать только одно: и твоя мама, и твой папа были для меня как дети. Я любил их безмерно. Когда они погибли, я упросил совет позволить мне отойти от дел, чтоб заняться твоим воспитанием. Мне разрешили, но у нас была договоренность – я должен был вернуться после твоего совершеннолетия. Когда тебе исполнилось восемнадцать, а они не вспомнили обо мне, я тихо радовался. Но потом как во всякой организации случилась революция, и одна из сторон, вспомнив обо мне, выдвинула на должность главы «Северного сияния». Я не мог отказать, потому что под вопросом оказалось само существование организации. Революции – это всегда плохо, всегда разрушительно, и если их не погасить вовремя, то можно уничтожить все под корень. Перемены должны входить в жизнь с помощью нововведений