Иван Московский. Том 3. Ливонская партия. Михаил Ланцов

с чашей при Суассоне.

      Вот Бернхард и вспомнил о той истории, выезжая со двора. Слишком уж многообещающий был взгляд у Иоанна. Да и чувство какой-то неправильности не оставляло ландмейстера.

      Выехав за пределы кремля, он остановился и огляделся.

      – Село… большое село, – сам себе под нос произнёс он.

      Только земляные стены смущали его. Их было слишком много. Да и в самом кремле все дорожки были мощены камнем. Очищенным от снега. Кроме того, в самом кремле шло активное строительство, замёрзшее на время зимы.

      После победы при Вильно в 1476 году Казимир обязался не только пропускать всех желающих прибыть в Москву на службу, но и гарантировал их безопасность. Вот несколько сотен человек пешим маршрутом и пробрались к Иоанну. А по осени в Новгород прибыл караван, снаряжённый герцогом Милана и королём Неаполя. Два десятка крупных кораблей, на которых прибыли ещё специалисты разного профиля, включая архитекторов. Вот они и занялись благоустройством кремля. Зачали строительство действительно большого храма, дворца королевского да арсенала. Кое-какие намётки уже начались и в плане перестройки укреплений самого кремля.

      Понятное дело, что за осень они толком ничего не успели. Но уже начали. Так, среди прочего, итальянцы из Венеции, прибывшие в сентябре на Москву, начали ставить кирпичный завод. У Иоанна тоже такой был, но сильно меньше и не для строительных, а хозяйственных нужд и небольшой. А тут вот занялись основательно. И ведь, по слухам, что удалось собрать в дороге, ещё три таких больших завода оказались заложены в Коломне, Кашире и в Серпухове. А в нижнем течение Москвы-реки, рядом со старыми каменоломнями, где добывали известняк ещё для белокаменного кремля, заложили четвёртый заводик. Тоже кирпичный, только для римского кирпича, который формовали[11] из гашеной извести, смешанной с песком с последующей выдержкой под навесами[12]. Каменоломни работать не прекращали, только теперь их отбраковка шла на отжиг и переработку в известь, которой стало требоваться очень много, отчего рентабельность работ резко подскочила.

      Таким образом, если сложить все элементы мозаики воедино, выходило, что Москва в самое ближайшее время преобразится. Потому что Бернхард попросту не видел, куда может пригодиться столько кирпича. Ну крепость – да, это дело ёмкое, однако не четыре же крупных завода. А ещё тот заводик с непонятным ему римским кирпичом. Если они все в полную силу заработают, то это сколько же кирпичей ежегодно станут давать?

      Ландмейстер потряс головой.

      Он представил себе Москву, вот ту, в которой он теперь находился, только не деревянную, а каменную. Точнее кирпичную. С крышами, крытыми черепицей. Богато? Да, чёрт побери! Очень богато. Но главное, он только в этот миг осознал масштаб города. Ибо Рига была по сравнению с Москвой мышкой перед слоном. Красивой, ухоженной, каменной, но мышкой. И ведь столица Руси не была торговым городом. Нет. Она представляла собой мощнейший ремесленный центр, который производил много всего. И доспехи, и оружие,

11

Формовали под ручными прессами, позволяющими очень неплохо уплотнять заготовку.

12

Такого рода кирпич практиковался в строительстве во времена Римской Империи, впоследствии вышел из оборота. При восстановлении кирпичного строительства в раннее Новое время интерес строителей был сосредоточен на керамическом кирпиче. И о римском кирпиче никто слыхом не слыхивал. Даже начало производства «роман-цемент» как реконструкция древнеримской строительной технологии – это XVIII век.