Планы на лето. Ася Лавринович

кафе мы взяли по овершейку, решив счет все-таки разделить пополам. Мы уселись за свободный столик, и я сказала Дине, что больше не держу на нее зла, но в следующий раз ей все-таки лучше говорить мне правду.

      – Я не хотела тебя расстраивать, – тяжело вздохнула Дина, придвигая к себе овершейк со вкусом «карамельный взрыв».

      – Ну а я расстроилась еще сильнее, – призналась я. – Еще и маму пришлось вместо тебя тащить.

      – А с мамой как? – осторожно спросила подруга.

      Она знала, что я так и не наладила с ней общение.

      – Никак, – честно ответила я. – Иногда мне кажется, что к нам погостить приехала совершенно чужая женщина, с которой мы не можем найти ни одной общей темы для разговора. А Вовка делает вид, что все нормально, что сильно раздражает.

      – Понимаю, – снова вздохнула Дина и в знак ободрения накрыла своей ладонью мою руку.

      Я уставилась в окно и произнесла нарочито равнодушным тоном:

      – Я даже рада, что мама на все выходные уезжает к бабушке в деревню. Заживем как прежде. Вова по этому случаю тусовку у нас закатывает. Давно не собирались. Ты придешь?

      Я перевела взгляд на подругу. Дина сразу потухла. Вид у нее уже привычно стал виноватым.

      – В эту субботу? Мы с Виташем договорились съездить в аквапарк.

      Я втянула трубочкой остатки коктейля, раздался громкий неприятный звук.

      – Ничего страшного, – беспечно улыбнулась я, но все-таки высвободила руку из-под Динкиной ладони.

* * *

      Из динамиков разносится громкая музыка. Общий смех ненадолго затихает, а затем раздается снова. Это уже третий круг игры в твистер, и Вовка, похоже, настроен в этот раз стать победителем. Когда в дверь позвонили, он, стоя пятой точкой кверху, выкрикнул:

      – Это, наверное, пицца приехала. Катька, открой!

      Я не принимала участия во всеобщем веселье. Полвечера просидела в углу комнаты в удобном кожаном кресле, попивая колу. Время от времени приходилось подрабатывать на вечеринке брата швейцаром – открывать гостям дверь, вешать в гардероб плащи и ветровки и провожать в комнату. Вова – парень общительный, поэтому и тусовки у него многолюдные. Мне же звать некого. Только Динку, но и она отказалась от приглашения из-за Виташа. Вечеринки брата я воспринимала как неотъемлемую составляющую нашего быта. Хорошо, что мы жили на последнем этаже, а внизу соседей не было: квартиру уже пару лет не могли поделить наследники. Единственной соседкой по площадке была глухая старушка, и это нас спасало. Иначе полиция заглядывала бы к нам регулярно. Родителям никто ни разу не донес, какие гулянки проходят в их отсутствие. А разгуляться было где – четырехкомнатная квартира с высокими потолками и огромными окнами. Гостей Вова развлекал как мог: показывал коллекции старых монет, черепков, керамических осколков из экспедиций родителей, а также редкие пластинки, которые в молодости собирал отец. Для гостей, не интересующихся духовной пищей, всегда имелась пища вполне реальная: пицца и чипсы, а также самые последние игры на