От прокурора до «контрреволюционера». Андрей Гальченко

под стражу избиралось исключительно в виду опасения, что обвиняемый, находясь на свободе, будет препятствовать раскрытию истины, содержание обвиняемого под стражей не могло продолжаться более двух месяцев. В особо сложных делах этот срок с разрешения прокурора, наблюдавшего за следствием, разрешалось продлевать на один месяц.

      В отношении прокуроров, а также ряда других категорий лиц предусматривался особый порядок арестов. В соответствии со специальным Декретом ВЦИК, СНК РСФСР от 16 ноября 1922 г.[20] никакие органы власти не могли производить аресты прокуроров и их помощников, председателей и членов революционных трибуналов, председателей и членов президиума совета народных судей, а также народных судей и следователей без предварительного разрешения (в особо исключительных случаях – при условии одновременного извещения):

      – прокурора республики – при аресте прокуроров, председателей трибуналов и советов народных судей;

      – губернского прокурора – при аресте помощников прокурора, членов революционных трибуналов и президиума совета народных судей, а также народных судей и следователей.

      Виновные в неисполнении этого Декрета подлежали привлечению к уголовной ответственности вплоть до применения высшей меры наказания.

      Сотрудникам ГПУ (а позже ОГПУ) не нравилось внимание прокурорских работников к их деятельности, и они всячески добивались отстранения прокуратуры, действовавшей все более активно, от надзора за следствием в ОГПУ. В то же время прокуроры видели необходимость усиления прокурорского надзора за действиями органов госбезопасности.

      В отчете о работе Прокуратуры по надзору за органами ОГПУ за 1931 г. отмечалось, что методы надзора прокуратуры за делами ОГПУ в течение последнего года были значительно изменены. Если раньше, следуя утвержденной 1 ноября 1922 г. НКЮ и ГПУ инструкции прокурорскому надзору по наблюдению за органами ОГПУ, прокуратура ограничивалась исключительно формальным наблюдением за производством следствия, то в течение последних лет надзор этот осуществлялся главным образом по существу. К тому же в силу массовости операций, произведенных органами ОГПУ в 1931 г., проверка прокуратурой дел по существу приобретала особо актуальное значение, так как массовость этих операций вела к недостаточно полному расследованию и упущениям по делам[21].

      В своей работе и в работе периферийных прокуроров Прокуратура при ОГПУ требовала:

      а) проверки материалов в процессе предварительного следствия с тем, чтобы до окончания дела дать необходимые указания по отдельным делам;

      б) недопущения случаев неосновательного привлечения к уголовной ответственности;

      в) особо осторожного подхода к привлечению за контрреволюционные преступления середняков, бедняков и других социально-близких слоев с тем,

20

Декрет ВЦИК, СНК РСФСР от 16 ноября 1922 г. «О порядке ареста прокуроров, их помощников, председателей и членов революционных трибуналов и советов народных судей, народных судей и следователей» // СУ РСФСР. 1922. № 77. Ст. 960.

21

История сталинского Гулага. Конец 1920-х – первая половина 1950-х годов: Собрание документов: В 7 т. Т. 1: Массовые репрессии в СССР. М., 2004. С. 117–123.